А потом, вдруг, просунул пальцы обеих рук сквозь сетку, взяв моё лицо в ладони, и пристально глядя в глаза, сказал:
— Прости меня, Маш за наше начало…
— За то, что отлупил… — начала было я.
— Нет! — резко оборвал Гор. — по заднице получила за дело. И снова получишь, если хвостом вертеть будешь.
Я возмущенно перевернулась на спину, чтобы не видеть эту тиранскую морду.
Гор качнул и тряхнул сеткой, и я вывалилась прямо на него, лицом к лицу. Он крепко обнял и прижал меня к себе. Продолжил серьёзно:
— Прости за твой первый раз. И за весь месяц, который был после него. Прости, Машенька! Мне так жаль! Скажи, ты из-за этого сбежала беременная? Не поверила в мою любовь тогда, когда признавался тебе и на Новый год и на Пасху, четыре года назад? Я ведь летел тем летом, предложение тебе делать…
Я задумчиво обводила пальчиком контур его лица.
А потом, положила голову на грудь и стала рассказывать. Всё рассказала. Про дедушку с бабушкой и их любовь; про научную станцию и иностранных учёных; про то, как он, Гор, один изо всей компании Драконов понравился мне в первый день в колледже, когда впервые увидела их на аллее у фонтана.
Про одиночество, беспомощность, беззащитность и ужас, которым он стал для меня после изнасилования и приступов ревности.
Про друзей.
Про парик — косы, оставшиеся в руках у мужчины, когда выпрыгнула из окна второго этажа, спасаясь от него после прослушивания. Про грустный день на зимней лавке, когда этот самый мужчина делал мне предложение и про то, что была под его защитой в ночном клубе.
Про то, как всё время сильно боялась Гора и как бежала и пряталась после окончания колледжа.
Рассказала, как узнала о беременности в травмопункте, когда малыш зашевелился; о людях, помогавших мне; о соседе Ромке, наших с ним отношениях и несостоявшейся свекрови.
И, наконец, о своём родном отце — его коварстве, жадности и абсолютном отсутствии родительской любви.
О том, как обманом привёз в чужую страну, разлучил с сыном, шантажом заставлял выйти замуж. В какие условия поставил…Правда, и хорошее делал…и Миша неплохой…
Гор не перебивал. Слушал, затаив дыхание. Я продолжила уже совсем устало:
— Миша хорошо ко мне относился. Поначалу ухаживал. Говорил даже, что сильно любит. Я очень надеялась, что, когда поженимся, сможет защитить меня, и сына примет со временем, раз так любит. И все останутся довольны…Но видишь, вот как обернулось… Когда он узнал о мальчике, даже не встретил в аэропорту. Я потом, месяц на диване в его фирме просидела, так и не принял. Пришлось работу искать, устраиваться как-то в этой жизни.