Во второй половине дня мы поравнялись с моторизованной воинской частью, растянувшейся вдоль дороги. При нашем приближении оттуда раздались выстрелы. Пленные бросились прочь от дороги.
На обочине стояли эсэсовцы и били проходящих палками, камнями, стреляли из винтовок, автоматов. Мы с Пименовым слышали, как они уверяли фельдфебеля, что справа ровное поле и никому не удастся убежать. Много ли им нужно, расстреляют человек сто — двести, и хватит.
Самое опасное место мы миновали благополучно. Я предложил своим товарищам:
— Если снова начнется суматоха, побежим влево, в кусты, махнем через поле в лес. Смотрите, до него совсем близко.
Пименов сразу согласился, а Николай ответил неуверенно:
— Посмотрим…
Мы с Федей выбросили из кармана щепки, собранные за день, потуже затянули веревки, которыми были подпоясаны. Все чаще и чаще слышатся выстрелы, а вот, поливая дорогу огнем, застрочил пулемет. Я бросился влево, меня обогнал Пименов. Обернувшись, я увидел бежавшего вслед за нами Николая, а через минуту услышал за собой его тяжелое дыхание.
Все произошло так, как я и предполагал, — слева оказался крутой склон, и нас не заметили.
Внизу, в ложбине, мы перевели дыхание. Легли на землю и прислушались — стрельба прекратилась. Николай предложил немедленно пробираться в лес, Пименов считал, что надо подождать, пока стемнеет. Я склонился на сторону Сергеева, но не было сил бежать. Когда мы оглянулись, то заметили, что не одни здесь — метрах в ста от нас лежала, затаившись, еще одна группа, а кроме того, сюда шли, едва передвигая ноги и почти не пригибаясь, двое пленных. Если их заметят, мы все пропали.
Теперь уже ясно, что идти немедленно в лес рискованно — нас слишком много. Незаметно нам не пройти, обнаружат.
Один из соседней группы пополз к нам. Вот он перестал двигаться, прижался к земле и, не поднимая головы, а только скосив глаза в нашу сторону, спросил:
— Сколько вас?
Федя сделал ему знак рукой, чтобы он приблизился. Лицо этого человека обросло густой щетиной, трудно понять, сколько ему лет. Но глаза у него молодые, карие, лоб высокий. Он подполз ближе.
— Егором меня звать… Я со всеми, — шептал он, — пустился сначала вправо, полем, но споткнулся и упал. Тут-то я и заметил, как вы махнули в кусты, сразу понял ваш план и вернулся назад.
— Сколько вас?
— Тоже трое. Но тех двоих я не знаю, они просто побежали за мной. Нашли где-то тыкву и едят.
— А тебе ни куска не дали? — спросил Николай.
— Нет.
— Значит, ребята никудышные. Если каждый будет себя так вести, ничего хорошего не получится, — сделал решительный вывод Сергеев. Он был готов хоть сейчас отправиться учить уму-разуму обладателей тыквы. Нам едва удалось удержать его.