Должно быть, воздушное прикрытие подоспело раньше, чем рассчитывал Смит.
Едва я успел прийти к этому выводу, как дверь, на которой не было ни ручки, ни замочной скважины, бесшумно скользнула в сторону, и вошел мужчина в длинном белом халате, несомненно врач.
Он на миг остановился и удовлетворенно улыбнулся, увидев, что я в сознании. Это был пожилой человек с седеющей бородкой клинышком, красивым лбом и проницательными глазами диагноста. Он напоминал Ван Дейка, и по какой-то причине его лицо показалось мне знакомым.
— Доброе утро, мистер Кэрригэн, — непринужденно произнес он. — Не стоит и спрашивать, лучше ли вам.
— Воистину, доктор. Если не считать какого-то шума в голове, я чувствую себя превосходно.
— Даже такая крепкая голова, как у вас, заболит, если врезать по ней плашмя тяжелой саблей, — он присел на край кровати и достал из футляра градусник. Измерив мне температуру, врач кивнул. — Нормальная, — сообщил он и удалился в соседнюю комнату, очевидно, ванную.
Я услышал, как он моет термометр. Где же я видел этого врача? Неверная память вернула меня к студенческим годам, потом к службе на флоте. Наконец я вспомнил.
Питер Мэрриот Даути — медик, живший в квартире надо мной. Теперь он служит на флоте. Я провожал его перед своим отъездом в Финляндию. Его отец, знаменитый консультант с Харли-стрит, однажды пил чай у меня вместе со своим сыном.
Вероятно, он заметил перемену в моем лице.
— Вас что-то беспокоит, мистер Кэрригэн?
— Я разговариваю с доктором Мэрриотом Даути?
— Джон Мэрриот Даути, доктор медицины, к вашим услугам.
Я на мгновение закрыл глаза, усомнившись, что пребываю в здравом уме. Я вспомнил пространные некрологи и ту сочувственную телеграмму, которую отправил своему другу Питеру. Доктор Мэрриот Даути, его отец, умер весной 1937 года. Но сейчас передо мной стоял именно доктор Мэрриот Даути!
Когда я открыл глаза, Джон Мэрриот Даути снова улыбался.
— Вы помните меня, мистер Кэрригэн? Я однажды имел удовольствие пить чай у вас дома.
Я смотрел на него, утратив дар речи.
— Вы что-нибудь слышали о Питере?
Я вновь обрел голос.
— Он на эсминцах близ Нарвика, доктор. В последний раз я получил от него весточку с месяц тому назад.
Воскресший из мертвых кивнул.
— Прекрасно. Питер всегда был хорош в деле. Я нарушил долгую семейную традицию, когда бросил море ради хирургии. Питер вернулся обратно. Я думаю, его мать хотела бы этого. А теперь я собираюсь поставить вас на ноги.
Сердце мое билось неровно. Прикрытия с воздуха не было. Где Найланд Смит? Поскольку доктор Мэрриот Даути, бесспорно, скончался, значит, по логике вещей я тоже мертв. Несомненно, я в потустороннем мире.