Казалось, в травянистых глазах блеснуло разочарование.
— Но я ведь не умею…
Рейв улыбнулся этому наивному расстройству. И уже почти готов был пойти на поводу желаний маленькой некромантки, так удачно совпадающих с его собственными. Посадить девчонку к себе в седло и прикасаться к ней всю дорогу.
Но мало того что это смахивало на мазохизм, так еще и грозило разрушить его план. Если анарель наследницы золотой крови не удалось пробудить магическим истощением, то оставался только один путь. И для этого малышка должна оставаться девственницей.
— Я тебя научу, дорогая невестушка, — невозмутимо ответил он и нарочно отвернулся, словно вовсе и не замечал надутых женских губ. — Выбирай коня.
Ангелина испуганно округлила глаза, переводя взгляд с мертвого скакуна на живого. Когда они отвязали своего коня от дерева и подвели к шельмугру, он то и дело в ужасе дергался и громко ржал.
— Кстати, вот по этой причине мы не взяли с собой Зомзома, — кивнул мужчина на сходящую с ума лошадь. — Животные слишком хорошо чувствуют мертвых. Ну, так что? Белое или черное, жизнь или смерть? Выбирай, некромантка.
Рейв победно улыбнулся. Он уже знал, что она выберет. А может, надеялся, что Ангелина именно такая, какой он не видел: слабая, но способная перешагнуть через свой страх. Неуверенная в себе, но готовая рисковать.
И девушка его не разочаровала. Живая лошадь, так символично оказавшаяся светлой масти, осталась в стороне. А Ангелина неуверенно шагнула к шельмугру.
— Как мне сесть на него?
— Седло тебе не понадобится. Багряное копытце все равно не позволит надеть его. Но, поверь, тебе будет удобно.
Рейв коснулся девушки, с удивлением заметив, что его пальцы на ее талии почти соприкоснулись, такая она была тонкая. Легко поднял вверх и посадил на черный круп.
Ангелина всплеснула руками, не зная, за что хвататься. Сбруи ведь тоже не было.
— Не бойся, — проговорил Рейв. И тут же добавил, повернувшись к коню: — Eiderte g’alde. Ren velde un gal’ibjer xenwer biolk, er daljer sairet.
Это обозначало: «Езжай осторожно. Не вздумай сбросить хозяйку. Я раздавлю твой череп голыми руками, если она хотя бы вскрикнет».
Шельмугр вскинул голову, тряхнув гривой. Из ноздрей вырвался белый пар, словно вокруг царила зимняя стужа, а не теплый летний вечер. Алые глаза сверкнули яростью. Но прошла секунда, и конь опустил морду, осторожно ударив копытом о землю.
Из-под черных ног вырвалось кровавое пламя. Белая грива взвилась в воздухе как туман мертвых. Шельмугр громко заржал, заставив семисотлетнего некроманта залюбоваться его темной пугающей грацией. И тут же успокоился, демонстративно медленно шагнув по дороге.