– А Ваня – это, значит, ты? – хмуро спросил порученец, который только зло играл скулами, слушая мой рассказ.
– Я. Не дай бог кому-нибудь прожить то же, что и я. Я Сталина очень уважаю, но одного я ему никогда не прощу: то, что проявил мягкотелость простив предателей и тех, кто служил немцам и бандеровцам. Отсидев в тюрьмах, они вернулись в родные края в конце пятидесятых, и там продолжился террор, всё кровью залили. Горели дома, вешали учительниц, снимали кожу с участковых, и всё, что было как в войну. Всё это будет, будет и развал Союза, и, как это ни печально, мину под всё это заложила именно мягкотелость Сталина. Если будет возможностью с ним об этом поговорить, сделаю, но если интересует моё мнение, так я бы создал отдельную комиссию по ликвидации нацистских недобитков, виновных в разных преступлениях на территории нашей страны. Пусть они даже за рубежом, отправлять ликвидатора и убивать, убивать тварей, чтобы дрожали по углам, мочились в постели в страхе, пока их не настигнет кара! А всех тех, что по тюрьмам сидят, их просто закопать. Живьём! И не обращать внимания на мнение других государств, это наше личное дело. Не прощать никогда!
– Я понял тебя. Доказательства?
– Правильный вопрос. Я не так и много событий по сорок девятому году помню, что должны произойти, поэтому записывай. Конец июля будет ознаменован тем, что американцы выведут последние войска из Южной Кореи. В газете, помнится, это читал, да ещё замполит политинформацию устроил. Но про последнюю не помню, я там спал. Ещё там была большая статья о забастовках рабочих в Великобритании и Австралии. Но если нужно проверить меня быстро и качественно, можно просто позвать тех, с кем я служил или воевал. Уж они подтвердят мою личность. После разговора и воспоминаний.
– Фамилии? – карандаш снова замер над блокнотом, где тот делал пометки или записи согласно нашей беседе.
– Весь ИАП. Сто семьдесят девятый гвардейский истребительный авиационный Краснознамённый ордена Богдана Хмельницкого. Командир Ольховский. В этом полку воевал Кожедуб, только в другой эскадрилье.
– Хорошо, – записывая, кивнул тот. – Мне нужно будет отлучиться.
– Это я хорошо понимаю. Меня сюда с вещами привезли, но я бы предпочёл проживать или на служебной квартире, естественно под охраной, или в гостинице. Тот одиночный номер в «Метрополе» мне понравился.
– Об этом не может быть и речи. Конечно, все ваши слова требуют проверки, но пока вас отправят в служебную гостиницу, там вы будете проживать под охраной.
– У меня будет несколько просьб.