Смущение заставило парня вспомнить о лежаках Симона. В результате девушка разместилась в постели Реда, а сам он пристроился на полу, в некотором отдалении – насколько позволяла его комната.
Далила не проявила никаких явных недовольств, но будто бы была чем-то разочарована. Ред не понимал, чем. За ужином, девушка, окончательно и бесповоротно, влюбилась в чай Валенсии и впредь пила исключительно его.
Ночью Редрик думал, что не сможет заснуть. Он специально подождал пока девушка отошла ко сну, чтобы пропустить все волнующие его воображение моменты. Затем прокрался в комнату. Его чуть не выдала деревянная штора, что заменяла ему дверь. Но помощница, уставшая в дороге, уже тихо посапывала, завернувшись в три пледа. Особенно тщательно она укутала ноги. Видимо, была еще той мерзлячкой.
Редрик опустился на лежак. Он выбрал тот, который принадлежал Андерсу – не хотел портить новый. И, к своему удивлению, расслабился и моментально заснул, как убитый. Его еле добудились. Лавочник, подкалывая сына, сально намекал на бурную ночь и шатающиеся стены, но Далила лишь заявила о бурном храпе парня, который и был причиной сотрясения.
Пришло время выяснить навыки девушки. Она с раннего детства жила в Пейсалимском приюте культа. В нем детей учили грамоте, математике и этике. Разумеется, детей приучали и к бытовому труду: готовке, стирке, уборке и рукоделию. Был даже курс первой помощи.
Далила, кроме всего прочего, знала наречие Пейсалимского княжества и язык полуросликов, будто свой родной. Редрик смог перепоручить помощнице легкую и мелкую работу. Это принесло плоды, ведь то что девушка, порхаючи своими маленькими ручками, делала легко и непринужденно, прокаленные лопаты Реда с негнущимися пальцами делать уже не могли. Правда, базовой математики было маловато для нужного уровня бухгалтерской мистификации.
Редрик взялся учить Далилу. Та сначала со скепсисом отнеслась к этому, но потом поняла, что глубина и премудрость того, что парень называл “черная канцелярия”, стоит того.
Шли спокойные деньки. Дни становились теплее и длиннее, как и вечерние беседы молодых людей, которые продолжались даже по ночам. Во время занятий они садились все ближе, и времени учебе уделяли все меньше. Девушка будто хорошела на глазах. В свободное время они катались на Смоки и любовались просыпающейся природой. Первые подснежники. Первый скромный букетик. Первые венки в волосах.
Состояние возбуждающего покоя не покидало Редрика ни на миг. Но он не знал, что делать. Он даже не знал, как познакомились его родители, тем более – как развивались их отношения. От помощниц Валенсии, парень, если и слышал разговоры про отношения, то те были про пьяные “залеты”. Книги тоже не помогали, он просто не верил написанным историям. Наступил апрель.