– У тебя нос длинный, – говорили они одному и щелкали его по носу.
– А у тебя курносый, – говорили другому и тянули его за нос. – Закон курносых не любит.
Пассажиры молчали. Богачев, оставшись после завтрака в комнате один, слушал происходившее за перегородкой и тяжело сопел.
"Что же они молчат, как кролики? – думал он. – Один раз дать по физиономии – и все станет на свои места".
– Ты, мордастый, – продолжали куражиться уголовники, – пойди в магазин, купи нам коньяку.
Богачев вскочил со своей койки, рывком открыл дверь и гаркнул:
– А ну, прекратить хулиганство!
– Этому гражданину надоело, кажется, жить, – сказал один уголовник другому. – Коля, подержи мой макинтош… Летчик, не вмешивайтесь в чужую жизнь.
– Если еще раз к кому-нибудь пристанете, шею сверну, – пообещал Богачев.
– Шею сворачивать нам нельзя. Мы исправились. Мы тогда, летчик, посадим тебя на десять суток за хулиганство и за оскорбление.
Двое пассажиров, воспользовавшись этим разговором, быстро ушли из комнаты.
Осталось три человека: старик и два молоденьких парня.
– Дед, – просили уголовники, когда Богачев вернулся к себе, – станцуй нам падеспань, а мы тебе похлопаем.
– Да что вы, ребятки! – сказал дед. – Не надо.
– Танцуй.
– Не умею я…
– Танцуй, падла!
Богачева подбросило. Он ворвался в соседнюю комнату, и через минуту один из уголовников лежал на полу с разбитым лицом, а другой, стараясь вырваться из рук Богачева, выл:
– Ой, пусти, пусти, пусти!
Богачев со всего размаха швырнул его на пол.
– Еще раз начнете – изуродую!
Из комнаты выскользнули два паренька и старик. Богачев снова ушел к себе и лег на койку. Через несколько минут к нему заглянул уголовник с разбитым лицом и спросил:
– Пилот, у вас нет продажного спирту? Тогда второй уголовник стал толкать его в спину и кричать:
– Пусти, Коля, я с него потяну права!
– Молчи, капуста! – цыкнул на него тот, что стоял в двери. – Пилот мускулистый, он сделает тебе форшмак детского питания. Пилот, ответьте на вопрос, будьте вежливы!
– Я сейчас продам тебе спирту, – пообещал ему Богачев и сделал вид, что собирается встать с койки.
Уголовник стремительно отпрянул от двери, сбив с ног того, что стоял у него за спиной.
– Хорошо, хорошо, – сказал он, – только не надо сердиться. Мы уважаем мускулистых пилотов.
Когда экипаж вернулся с аэродрома, Богачев рассказал Струмилину про двух уголовников.
– А что вы хотите? Они кичатся своим воровским кодексом чести, а никакого кодекса нет. У них, как у животных, сильный есть сильный, он и хозяин. Мы с ними чересчур цацкаемся, в либерализм играем, добренькими быть хотим.