Если человек ушел с торной дороги, а тропки ведут к обрыву, то обрыва этого не миновать, с той лишь разницей, что одна приведет к погибели раньше, другая — чуть позднее.
* * *
Южным флангом своего фронта, от Воронежа до Черного моря, германские войска в составе четырех общевойсковых и двух танковых армий, усиленных армейским танковым корпусом, продвигались вперед. Четвертого июля сороковой танковый корпус шестой полевой армии вышел к Дону и стремительно двинулся вдоль реки на юго-восток, стремясь отрезать советским частям путь к отступлению.
Оперативные сводки главного командования сухопутных сил захлебывались от восторга, в Берлине считали, что русским нанесен сокрушительный удар.
В шестой армии ходом наступления был недоволен только ее командующий. Человек аналитического ума и строгого, почти математического, расчета, он не доверял ни своим, ни чужим эмоциям. Он видел, что после Оскола пленных почти нет, убитых мало, трофейного тяжелого оружия тоже почти нет… Главная задача — уничтожить русские армии — остается невыполненной, для восторгов нет ни малейших оснований. Захват территории? Это не должно особенно радовать, если русская армия сохраняет свою боеспособность. Преследование политико-экономических целей в войне не может привести к победному концу.
— У меня такое впечатление, — говорил Паулюс своему адъютанту, — что нашей армии противостоит хорошо вооруженный арьергард. Главные силы русских пока не вступают в действие. Это меня тревожит.
Нет, шестой армии противостоял не арьергард. Но главные наши силы действительно не вступили в бой…
В конце июля немецкие дивизии прорвались в большую излучину Дона, достигли станиц Сиротинской и Трехостровской.
Теперь у всех было на устах одно слово — Сталинград.
— Я плохо понимаю, о чем думает верховное командование, — сказал Паулюс. — Могу только предположить, что политическое руководство склонно считать военные цели весьма второстепенными. Налицо та самая ситуация, когда несведущие люди диктуют генералам.
Начальник штаба чуть заметно склонил голову. Было непонятно — то ли соглашается, то ли намерен возразить…
Командующий шестой немецкой армией имел все основания возмутиться: одиннадцатого июля сороковой танковый корпус, главная ударная сила армии, был передан четвертой танковой армии, которая в свою очередь получила приказ повернуть от Чира на юг, чтобы преградить путь советским войскам, отступающим перед фронтом семнадцатой и первой танковой армий.
С позиции стратегии всей войны это можно было легко обосновать и оправдать. Паулюс отлично понимал необходимость такой меры. Но из этого следовало, что первоначальный план, по которому Сталинград должны были взять шестая полевая и четвертая танковая армии, ломался. Если не овладеть Сталинградом, армия, устремившаяся на Кавказ, не будет обеспечена с левого фланга, над ней нависнет красный топор. Поход на Кавказ станет крайне рискованным. А чтобы обеспечить успех под Сталинградом, необходимо удвоить силы… Но как же тогда идти на Ростов и на Кавказ?..