Между тем двухоботы-роботы беспрепятственно вошли в мой «заколдованный круг» и, не обращая на меня внимания, принялись из принесённых предметов собирать некие конструкции. Просто любо-дорого было смотреть, как мастерски они трудятся. Всего за пару минут смонтировали. Оказалось — кормушку, поилку, купальню (к которым чуть позже подвели шланг, подававший воду из ближайшего ручья) и конуру. В мои «апартаменты» было помещено и нечто вроде противня или подноса с песком. На этот песок я вскоре справил естественные надобности, за неимением унитаза, после чего песок был заменён чистым, и в дальнейшем я испражнялся именно туда, и песок регулярно заменялся.
Такие же «удобства» слоноподобные роботы установили и в «заколдованных кругах» животных, включая Паломида. Из чего я сделал вывод, что пушистый «кентавр» — хозяин роботов — воспринимает меня не как брата по разуму, а как дикого зверя.
Меня сие обстоятельство оскорбило. Как! Меня! Гомо сапиенса! Человека разумного! Ставить вровень с какими-то тварями неразумными!
Может, его ввела в заблуждение моя нагота? Впрочем, он и сам не носит одежду. Или его заблуждение на мой счёт связано с тем, что внешне я на него не похож. Может, он уверен, что всякое разумное существо обязано иметь пару хоботов и четыре ноги. Мы же, земляне, гомо сапиенсы, разыскивая в космосе братьев по разуму, рассчитывали, что они окажутся гуманоидами, то есть похожими на нас не только разумом, но и внешностью. Только фантасты в своих сочинениях иногда изображали разумную жизнь, не схожую с нами: то в виде интеллектуальных гигантских насекомых, то в виде думающего океана, то… Если бы не двухоботные роботы и не силовое поле «заколдованных кругов», то я бы тоже принял пушистого «кентавра» за дикого зверя.
Конечно, я попытался убедить слоноподобного брата по разуму в том, что я тоже существо высшего порядка. Я кричал ему, мол, «мы с тобой братья по разуму, я тоже представитель развитой цивилизации», надеясь, что моё умение разговаривать, пусть и на непонятном для него языке, рассеет его заблуждение. Не рассеяло. Похоже, он вообще не слышал моих воплей. Наверно, он издаёт и воспринимает только инфразвуки, и мой голос был для него ультразвуком, который его уши не воспринимали, как наши уши не воспринимают крики летучих мышей; наверно, с его точки зрения, я лишь молча шевелил ртом. Впрочем, если бы даже слышал… Умение живого существа издавать звуки люди не считают признаком разума. Мы же не считаем воробья братом по разуму оттого, что он умеет чирикать, а кузнечика — оттого, что он умеет стрекотать.