Развернув в который раз «Таврию», поехал искать путь, по которому еще не ездил. Нашёл, но и тот, попетляв и пересекшись с другими, вернул их к уже изрядно надоевшей сосне.
Столько времени потрачено, бензина сожжено, а толку никакого!
Милослава вздохнула:
— Нас будто кто-нибудь морочит, нас будто кто-то ввёл в обман… Нам лучше не блуждать здесь ночью, а ждать, пока пройдет туман.
Кий Арнольдович согласился: лучше ждать, чем без пользы тратить топливо.
— Так, так, так… Мужчина и девушка вынуждены заночевать вместе… Кажется, наклёвывается эротика… — предполагает внутренний голос автора.
— Нет, эротики здесь не будет, к сожалению, — возражает автор. — Я не ханжа, ничего против эротики не имею, даже наоборот, я бы с большим удовольствием вогнал бы в эту историю чувственную сексуальную сцену, но… Я-то своего героя знаю: он вовсе не оголтелый бабник, коварный соблазнитель, совращающий всех девушек, попадающихся на его пути, и изменяющий законной супруге направо и налево; вовсе нет… Да и к тому же между ним и Милославой не возникло никакого страстного влечения. Невинное общение случайно оказавшихся рядом интеллигентных людей и не более того, без всякой чувственности.
— Жаль. Люблю эротику, — признаётся внутренний голос.
— Да кто ж не любит, — поддакивает автор. — Но — нет.
Итак, они припарковались у скрюченного дерева и решили ждать. Кий Сало в очередной раз вышел «отлить», на этот раз не в кустики, а просто в туман, который был визуально плотнее кустиков.
Вернувшись после этого к «Таврии», которая светом фар указывала своё местопребывание в размашистой тьме, наш герой увидел, что его пассажирка царапает на грунте полосу сухой веткой и что-то бормочет. Спросил, что она делает, а Милослава поднесла к выпуклым губкам какаовый пальчик, дескать, тихо вы, и продолжила чертить и бормотать.
Колдует, что ли, подумал Кий Арнольдович.
Она очертила вокруг автомобиля неровный круг диаметром метров двенадцать, а затем ответила водителю, что эта их невозможность найти верную дорогу похожа на воздействие каких-то злых сил и она на всякий случай отгородилась от злых сил специальным заклинанием-молитвой. Он ухмыльнулся: неужели она действительно верит в такую мистику; сам-то он, хоть и помянул мысленно нечистую силу, был уверен, что вся причина в тумане. Она ответила, дескать, веришь или не веришь, а лучше подстраховаться, хуже от этого не будет. Он спросил: а откуда она знает такие заклинания. Она ответила, что её родной дедушка Панько, что жил на хуторе близ Мерефы, но недавно, увы, умер, был знахарем, или, как раньше говорили, ведьмаком, характерником; вот он-то и обучил свою «чорняву онуку» кое-каким заклинаниям; конечно, он был дедом не по отцовской, африканской линии, а по материнской, украинской.