— Забавно, — оценил дворник-детектив, зыркнув на скульптуру.
— Конечно, писающий мальчик — довольно избитая тема, — продолжал ваятель, мигая сквозь ус металлическим зубом. — Писающих мальчиков неоднократно изображали скульпторы разных стран и разных времён. Я решил внести в этот растиражированный сюжет свежую струю, поэтому изобразил писающего мальчика стоящим на броневике, с кепкой в руке.
— Струя хорошая, а вот сам мальчик мало похож на Небижчика, — критически заметил инспектор Полуящиков. — Вы же с него лепили.
— Во-первых, работа ещё не окончена, это только черновой вариант, — обиделся Петров, — а во-вторых, я вообще не стремился к портретному сходству.
— А вы? — Детектив-любитель Нышпорка оборотился к живописцу Вольфгангу Ходжибердыевичу Иванову. — Вижу. Натюрморт с ананасом.
— Нет, картина называется «Утро металлурга», — застенчиво буркнул живописец, отдирая от мохнатой бороды присохший к ней тюбик.
— Вы полагаете, металлурги начинают день с таких экзотических завтраков? — поинтересовался детектив-профессионал Полуящиков.
— Это не ананас, это доменная печь, — смущённо пояснил Вольфганг Ходжибердыевич, пытаясь отковырнуть кисточку, присохшую к воротнику.
— А, ну да, печь. А слева — уставший металлург, — сообразил дворник. — Ишь как скукожился, работяга. Всё понятно.
— Нет, это не уставший металлург, а вагонетка с рудой, — робко поправил Иванов, тщась оторвать от рукава присохшую к нему палитру.
— А где же здесь сам металлург?! — воскликнул Полуящиков.
— Металлург едет на работу в троллейбусе, — пробормотал стушевавшийся живописец, дёргая второй тюбик, присохший к брюкам на колене.
— Да где же здесь троллейбус, хрен подери!!! — взвизгнул возмущённый живописью молодой милиционер Достоевский, мигая рыжими, как мандарин, ресницами.
— Пока нету, — вздохнул сникший художник и почесал третий тюбик, присохший к мохнатому затылку. — Я писал диптих, то есть картину, состоящую из двух отдельных холстов, объединённых общей темой. На одной части я изобразил доменную печь в ожидании металлурга, а на другой собирался изобразить натурщика Небижчика в виде металлурга, едущего в троллейбусе на работу.
— Логично, — оценил Солопий Нышпорка.
— И вот пока Илья Григорьевич якобы мочился как бы с броневика для Серафима, я дописал первую часть, чтобы после перекура приняться за вторую. А оно вон как вышло, — закручинился Вольфганг Ходжибердыевич.
— Да, оно вышло в ванную и там погибло, — поддакнул дворник. — А вы чем похвастаетесь, гражданин Сидоров? — повернулся Солопий Охримович к третьему жрецу искусства, уныло гладившему ногтем большую старинную деревянную фотокамеру, которая норовила прикинуться гармошкой.