– Так сложилось, – пожал он плечами. – Именно из нашей страны японцы не хотели уходить после Второй мировой.
– Вы плохо знаете историю, господин Амин, – улыбнулся я. – Когда начался послевоенный раздел территорий, вьетнамцы все еще продолжали сражаться. Партизанили они до последнего. Это именно ваш король склонил голову. Потому и военный контингент из Вьетнама был выведен без вопросов. Мы так и не смогли их покорить. В отличие от вас. Вы-то склонили голову и подписали капитуляцию. Все вы – и государственная аристократия, и клановая, и свободная. А потом – раз! и пошли все договоренности к демонам. Мы хотим быть свободными!
– Япония сама ушла, – ответил он, поджав губы.
– И что вы ответили японскому послу о невыполнении вашим поручителем сделки?
– Попросили предъявить доказательства, – хмыкнул он.
– Зная, что это невозможно, – кивнул я. – Ну а что же сейчас? Сейчас-то, спустя столько десятилетий, все прекрасно видно. Нет в Японии детей английского Патриарха.
– И что, мало ли куда они делись?
– Вот поэтому вас и считают презренными клятвопреступниками, – улыбнулся я, глядя ему в глаза.
При этом даже сам задумался – а стоит ли продолжать этот разговор?
– Мы не нарушили ни одной клятвы, – продолжал он отбрыкиваться.
– Вы склонили голову, признав нового господина. А потом предпочли забыть об этом. Да что там далеко ходить? Вспомните совсем недавний случай. Шмитты годами вели тут торговлю, имея английский патент, но стоило им только вам довериться и впервые попробовать вести дела напрямую… что там с ними произошло?
– Не знаю, – ответил хмуро Амин. – Я не вникал в ту историю.
– Их лишили всего. Нашли способ, извернулись. У вашей страны был шанс показать, что с вами можно иметь дело, но вы просто выкинули его на свалку. Та же Испания, во время Второй мировой, ради такого шанса поставила на кон все. Само существование этого государства было под угрозой, но они доказали, что им можно доверить спину. И после всего этого вы удивлены, что окружены врагами? Как вы там сказали – «так сложилось»? Нет. Это вы себя так повели. Именно поэтому «малаец» – диагноз.
– Но ты все-таки пришел сюда и ведешь со мной диалог, – процедил он.
– Во-первых, давайте не будем забывать о вежливости, – намекнул я на его «тыканье». – Ну а во-вторых – да, пришел. Я вообще рисковый малый. К тому же есть мнение, что нельзя ровнять всех под одну гребенку. Должны же и в вашей стране быть достойные люди? А риск, я считаю, оправдан. Мы можем многое друг другу предложить. Если же вы вновь предадите, нарушите свое слово… что ж, бывает. Вы в любом случае потеряете больше, а я уж как-нибудь переживу. Зато буду иметь перед глазами не какое-то размытое понятие «малаец», а вполне конкретный род, которому и мстить можно.