Направляясь к Поттеру, я поглядывал на лавчонки, торгующие одеждой. Я не ощущал себя немодно одетым, но чувствовал, что необходимо купить плащ. Хорошо одетые секретные агенты весной носят плащи. Предпочтительнее до колен и из ткани веселой расцветки.
У Поттера сидели несколько американцев, наблюдавших за происходящим, потягивая английское пиво. Я уселся у окна и потягивал виски, крутя в руке джин для Чимса, чтобы убедиться в равномерном распределении розового цвета. Конечный результат был похож на парафин, таким образом моя утренняя шутка была отчасти правильной. Он пришел с десятиминутным опозданием, весь в поту и очень взволнованный, и залпом опустошил стакан, прежде чем решился заговорить.
— Я чуть было не задохнулся в этом дерьмовом метро. Очень странный способ передвижения. Какая-то жуткая корова со своими мешками отдавила мне все бока. Эти чёртовы бабы…
Я позволил ему утопить гнев в охлажденном джине. Его светло-рыжие волосы поредели, а глаза слезились. Те, кто твердит о восточных дипломатах, крутящихся по семь веков вокруг да около, прежде чем приступить к делу, никогда не видели обсуждающих дела английских джентльменов. В семь часов мы перестали обсуждать Бал Дебютанток, чтобы перейти к делу.
— Кстати к разговору о банках, — небрежно бросил я. — В самом деле меня интересует всего один момент.
— Джаспер, дорогой, что я могу сделать для вас?
— Речь идет о сейфах.
— Это ужасно. У Уайлда их целый зал. Люди кладут туда свои драгоценности. Я не удивлюсь, если окажется, что все они преступники. Я знаю некоторых, с кем мы учились в школе, ставших отпетыми мошенниками. Один угодил за решетку на четыре года. Уже третий раз его сажают за воровство.
— Нас интересует определенный сейф.
— О, а почему?
— Триста фунтов за просмотр содержимого.
Ему понадобилось какое-то время на то, чтобы врубиться, но потом, подобно запоздалому восходу за полярным кругом, это произошло. Весь он стал подобен утренней заре.
— Но… но… Послушай, я хочу сказать…
Я подтолкнул к нему стакан и он конвульсивно схватил его.
— Это пара пустяков, Бамбер, милый мой. Мерзкое, отвратительное, выгодное и пустячное дело.
Он поупрямился немного, следуя полученному воспитанию, прежде чем начал торговаться.
— Я абсолютно не в состоянии это сделать. Мне очень жаль, поверь мне, — он посмотрел на часы будто его поджимало время. — Знаешь ли, я должен чтить банковские правила. Президент — друг моего отца.
— Мы можем сторговаться на трехстах пятидесяти фунтах. Это даст тебе возможность провести немало дивных вечеров. Разумеется, это чистыми.