В тот вечер немного гадко стало не только ему, но и Максу, поэтому он был сам не свой, без своих фирменных шуток, Юсуф же наоборот как-то даже разговорился и предложил Ване помощь в привлечении новых людей, обучать их и курировать при приеме на работу. Это было хорошей идеей, так как Ваня не горел желанием искать знающих профессионалов и проводить собеседования да и у Максима было и без того много дел. Поэтому предложение Юсуфа было на руку всем. Юсуфу Ваня доверял целиком и полностью, поэтому в душе даже не шевельнулась мысль о том, что будут проблемы и новые люди не подойдут на роль новых членов ювелирного цеха.
Ваня и забыл, но в начале шестого Янина все же напомнила ему о том, что сегодня у них плавание и тут он еще сильнее ощутил то, как ноют у него все мышцы после вчерашнего марафона на коньках. Однако жаловаться и в мыслях не было, он предвкушал, как плавно опустится в теплую воду и понежит все свои ноющие мышцы, а рядом с ним Янина…
Ожидания, как это бывает у него по жизни, не оправдались. Ване предстоял часовой заплыв на дальние дистанции, пусть и под руководством Янины. Он научился плавать всеми существующими видами… и наутро у него болели те мышцы, о которых он еще не задумывался накануне. Ваня не понимал, для чего Янина решила его изнурять, но видел в этом какой-то скрытый смысл. На следующее утро она вытащила его на пробежку в парк под пятиградусным морозом. Когда они вернулись домой, в его квартире хозяйничала до той поры неизвестная ему женщина, как объяснила Янина — это Нина Васильевна, и она будет убираться и готовить Ване еду три раза в неделю. Женщина была милой и приятной, похожей на няню их детского садика. Ване показалось, что она даже побаивается его, особенно после того, как он самым вежливым способом попросил не трогать его стол, инструменты и все, что возле него валяется. Он еще не верил, что теперь кто-то будет убираться в его доме и, если даже этот человек не будет бормотать о его беспорядке, как всегда делала мать себе под нос, то уж точно в мыслях прокручивать его неспособность к наведению должного вида собственной квартиры. Вид у Янины был самый сияющий, и бунтовать Ваня опять не смел. Тем более, что после пробежки и вкусного рагу, приготовленного нанятой с помощью Янины домработницей ему вдруг захотелось поработать. А Янине как раз нужно было куда-то отлучиться.
Оставшись наедине с собой, Ваня так увлекся работой, что, как это часто бывает, опомнился вечером, поняв, что ему пора перекусить. То, что девушка еще не вернулась, его сейчас не беспокоило, наоборот — теперь он осознал — ему пора привыкать, что она не всегда будет рядом. Покрутив в руках несколько своих заготовок, Иван сел за стол со станком и решил сотворить для девушки хотя бы что-то, на первое время, раз его проект по созданию кулона со своим изображением, видимо, откладывается. Ванина отстраненность от мира во время работы приводила не только к тому, что он забывал о времени, но и к тому, что работа была для него неким наркотиком. Порой, он днями и даже неделями не мог заставить себя сесть с карандашом за дело, но когда, все же, садился, уже не замечал ничего рядом. Он крайне раздражался, если его что-то из окружающей среды выдергивало из того состояния, ведь чтоб войти в него обратно, нужно было опять же время и энергия. Иногда он сам себе удивлялся, ведь за работой Ваня был совсем не тем Иванушкой — Дурачком, которым его знали и которым он ощущал себя по жизни. За работой он был тем человеком, о котором мало что сам знал. Черпая вдохновение из невидимого источника, насыщался силой и укреплял то, что можно было назвать внутренним стержнем, потому и не видел ничего вокруг. Он был создателем, своего рода творцом, для которого не имело ничего такую высокую ценность как работа над своим творением и доведение его до идеала. Весь мир сужался в одну точку, вся воля и все его внимание было направлено в акт созидания. Но, как только Ваня возвращался в мир, он снова становился собой. С некоторым удивлением рассматривал свои творения, все еще не веря, что это он их сам создал. И так постепенно, после каждой своей более-менее удавшейся работы он собирал по крупицам осознание и понятие себя настоящего, он собирал веру в себя и наполнялся ней как кувшин, стоящий под слабым, едва капающим источником. Для этого требовался не один год, но рано или поздно картинка должна сложиться и Ваня таки станет тем, кем является не только при создании своих работ, но и в реальной жизни.