— Хочешь вывести меня еще больше? — как-то чересчур спокойно спросил Крылатый, но за этим хладнокровием было столько угрозы, что ее прекрасно расслышал даже этот тупица и замотал головой, смиряясь. — Прекрасно. Вперед пошли.
— Одеться можно? — топать не пойми куда всегда комфортней не в одном белье.
— Одна минута, — последовал жесткий ответ, и я не стала терять ни секунды.
— Зачем ты влезла, дура, — зашипела на меня Картер со своего места, пока я торопливо натягивала черную форменную кожу. — Обломала мне все, еще и проблем создала. Тоже мне спасительница хренова.
— Заткнись, дырка безмозглая, — глухо зарычала на нее Хильда. — Ты сюда напросилась задницу под каждый хрен подставлять?
— Да все лучше, чем среди голодных баб до старости в тюрьме гнить, — огрызнулась озабоченная дрянь.
— Бедняжка. Так свербит, что под такого ублюдка, как Зенски, лечь была готова? — не унималась волчица.
— Он, другой — какая разница?
— Никакой. Только учти: теперь если что — ты сама за себя. Пусть хоть порвут тебя как тряпку, а от нас с Войт помощи не жди.
Я не слышала, чем закончилась их перепалка, и уточнять, с чего это Хильда самовольно объединила нас с ней в некий союз, тоже в мои планы не входило, просто вышла в общий зал.
— Зенски, ты на свадьбу там собираешься? — гаркнул Крорр.
В этот раз впереди шагал бывший спортсмен, потом я, а замыкающим был ликтор, отдающий краткие «направо-налево-вниз» команды. Если поначалу и было приличное освещение, то чем дальше мы шли и чем ниже спускались, тем темнее становилось. По моим подсчетам мы давно уже должны были оказаться где-то в толще скалы, и с каждым шагом осознание этого и сгущающаяся тьма давили на психику все больше. На очередном лестничном пролете я споткнулась и взмахнула руками, ловя равновесие или ища опоры, но почувствовала, что все равно лететь мне вниз, считая ребрами ступеньки. Но вдруг передо мной возникла упругая преграда, и легкие опять заполнил мощным потоком личный аромат Крорра. Он со скоростью молнии выбросил вперед крыло и, изогнув его, остановил мое падение. Впрочем, убрал декурион его с такой же нечеловеческой стремительность, глухо проворчав что-то грубое о моей неуклюжести, так что я успела лишь кончиками пальцев правой руки мазнуть по внутренней стороне этой потрясающей части его тела. Горячее, сухое, с сотнями мелких выпуклых чешуек, похожих на россыпь множества драгоценных камней, которые захотелось поглаживать, изучая необычайную текстуру и ребристую поверхность крошечных граней. Мне пришлось тряхнуть головой, чтобы избавиться от напоминающей наваждение потребности обязательно прикоснуться еще раз. Наконец мы все же достигли коридора с рядом непривычно узких дверей с узнаваемыми запирающимися окошками. Ну вот и познакомлюсь с местным карцером, тюремный-то мне был как родной.