– Андрюша очень любил мои пироги. Как он там без них обходился, не знаю. Эльза его не очень-то баловала по этой части. Сама она стряпать не мастерица.
– Вы ее не больно-то жалуете? – мягко спросила я, наблюдая за тем, как свекровь моей клиентки режет пирог с капустой.
– Да как вам сказать? Андрей женился на ней очень скоропалительно. Я едва успела привыкнуть к тому, что он снова женат, да еще и на Эльзе. – Ольга Дмитриевна произнесла имя своей невестки с каким-то скрытым подтекстом, при этом она взглянула на меня, пытаясь понять, понимаю ли я, о чем идет речь. Но я не понимала. Если все дело заключалось в том, что Эльза была немкой, мечтавшей вернуться на свою историческую родину, так и Андрей тоже имел немецкие корни. Так мне Эльза сказала. Откуда тогда в голосе его матери эта неприязнь? Я явно что-то недопонимала, но пока не опережала события, задавая свои вопросы. Ольга Дмитриевна разговорилась, и я не хотела мешать ей делиться со мной наболевшим. Именно в таких спонтанных словоизлияниях обычно проскальзывает важная информация. Достав из шкафа эксклюзивную банку кофе, хозяйка не без гордости заметила:
– Этот кофе мне Андрюша привез. Здесь такого в продаже не найти. Вкус, как у натурального, а возни с приготовлением нет.
– С удовольствием попробую, – сказала я, обрадовавшись, что мне не придется пить низкокачественный растворимый кофе. Ольга Дмитриевна открыла крышку, и я почувствовала аромат, очень близкий к тому, который наполняет мою кухню, когда я распаковываю новую пачку с зернами арабики и начинаю их перемалывать.
– У меня особо-то и времени не было, чтобы узнать свою вторую невестку как следует, полюбить ее или, наоборот, проникнуться к ней неприязнью, – продолжила Ольга Дмитриевна. – Первый год разлуки с сыном дался мне нелегко, а потом я привыкла. Мы часто созванивались с ним. Я очень обрадовалась, что Андрюша в отпуск сюда собрался. Но лучше бы он этого не делал. Кто знал, что все так обернется? Танечка, может, мы здесь, а не в гостиной, попьем кофе?
– Без проблем, – ответила я.
– А ведь я всегда чувствовала, что с Андрюшенькой случится что-то плохое. Он с детства был непростым ребенком. У меня есть старшая дочь, Надя, так с ней никаких проблем не было. Дочка росла самостоятельной, а вот сынок требовал к себе очень большого внимания. Мне кажется, он даже ревновал к Надежде. Но ведь отношение к дочери и к сыну не может быть одинаковым, так ведь? – спросила Ольга Дмитриевна, ища в моих глазах понимания.
– Да, наверное, – поддакнула я.
– С дочкой можно иногда и посюсюкать, жалеючи, и обновок ей больше надо, заколочки всякие, резиночки для волос, но Андрюша не понимал этого. Однажды он мне так и сказал, вроде как в шутку, что я его люблю меньше, чем Надю.