Очень скоро размеренный топот тысяч пар сапог поднял над дорогой такое облако пыли, что самих солдат в нем едва можно было различить. Маркусу доставляла смутное удовлетворение мысль, что к концу дня все эти безупречно-синие мундиры и начищенное до блеска оружие лишатся изрядной доли своей безупречности. Головная часть колонны – первый батальон, которым командовал Маркус, – уже миновала ворота и вышла на тракт, роты второго батальона формировали строй. Стук барабанов был едва различим за нестройным грохотом ног.
– Музыканты, – сказал вдруг Янус ни с того ни с сего.
– Сэр?
– Я знал, что что-то забыл. Так всегда бывает, когда собираешься в дальний путь. – Он улыбнулся Маркусу. – У вас нет полкового оркестра, верно?
– Да, сэр, то есть нет, сэр. У нас нет оркестра. Наверное, музыкантов нечасто ссылают в Хандар. Мы обходимся батальонными барабанщиками.
– Музыка производит замечательное воздействие на солдат в походе. Де Труа писал, что, по его опыту, присоединение к войску оркестра на тридцать процентов сокращало случаи отставания от части и он сумел удлинить дневной переход почти на целую милю.
С этими словами он смолк, явно погрузившись в свои мысли. Маркус деликатно кашлянул.
– Не пора ли нам в седло, сэр?
– Да, верно. – Янус тряхнул головой, приходя в себя. – Не обращайте внимания, капитан. Мне иногда случается быть… рассеянным.
– Конечно, сэр.
МАРКУС
Офицерский чин, подумал Маркус, имеет свои привилегии, а уж в походе следует наслаждаться каждой крохой комфорта.
В данном случае привилегия состояла в том, что капитану не пришлось самому ставить палатку. Ее везли вместе со всем багажом первого батальона и поставили для Маркуса в самом центре участка, выделенного для его людей. Не подлежало сомнению, что за обустройством палатки лично присматривал Фиц – тут были походная койка, складной стол, пара сундуков и кожаные папки, битком набитые документами.
Маркус тяжело опустился на койку, расположившись так, чтобы не испачкать пыльными сапогами простыни. И тупо уставился на шнурки, силясь вспомнить, как с ними обращаться.
Пятнадцать миль. Немного, по большому счету. Сущий пустяк в экипаже с хорошими рессорами и уж, безусловно, легкая прогулка для опытного наездника. Маркус обладал многими навыками, но опыт верховой езды в их число не входил, и сейчас его тело от плеч до бедер ныло от боли.
Он не мог даже обвинить в этом свою кобылу, поскольку выбрал ее сам. Маркус приобрел ее около года назад, перед тем обшарив все рынки Эш-Катариона в поисках самой смирной, невозмутимой и нетребовательной лошадки, какую только можно вообразить. Из тех, на которых хрупкие пожилые дамы ездят по выходным в церковь – или куда там еще ездят по выходным хандарайские пожилые дамы. Маркус дал ей заурядную кличку Мидоу, втайне надеясь, что это поможет.