Историю же «русскую и литовскую» Стрыйковский относил к «северным краям»: «...w pulnocnych krajach, gdzie dzis Litwa i Rus [35, s. 38]. «Славянщина» у Стрыйковского также распадается на несколько отвлетвлений: «Jednak wzdy Russacy, Moskwa i Bulgarowie albo Wolgarowie, od Wolgi rzeki (nad ktor^ szeroko z dawnych lat mieszkali) nazwani, takze inszy Slawacy, pierwiej niz my Polacy, pisac pocz^li” [35, s. 89] («Однако же Русские, Москва и Булгары или Волжане, от Волги реки названы (на которой широко с давних лет жили), также другие славяне, раньше чем мы, Поляки, писать начали»).
В своих историко-географических построениях М. Стрыйковский использовал легенду о Мозохе как прародителе всех славян: «Wszakze to jest napewniejszy, najgruntowniejszy fundament, iz jako od inszych synow Noega i ich potomkow, insze rozmnozone s^ rozne narody, tak tez od Mosocha patryarchy naszego, szostego syna Jafetowego i od jego potomkow: Russa, Lecha i Czecha, wszyscy Russacy, Polacy, Moskwa, Bulgarowie, Czechowie, i ile ich kolwiek Slawianskiego j?zyka pod niebem uzywa, prawdziwy wywod i pocz^tek naroda maj^» [35, s. 91] («Однако есть это наиболее безошибочно и наиболее обоснованно, что как от других сыновей Ноя и их потомков другие размножились народы, так от патриарха нашего Мозоха, шестого сына Яфета и от его потомков: Руса, Леха и Чеха все Русские, Поляки, Москва, Болгары, Чехи и ещё сколько Славянского языка под небом используют, настоящие истоки и начало народа имеют»).
Таким образом, историограф ВКЛ явным образом разграничивает «Русь» и «Москву». Безусловно, «Москва» генетически связана с «Русью», но для Стрыйковского она уже представляется отдельной страной / народом. При этом Стрыйковский поддерживает более сложную версию происхождения названия Москвы, чем широко распространённой в ренессансной Европе представление о происхождении названия города именно от Мозоха. Матей Стрыйковский приводит разные версии происхождения названия Москва и делает несколько неожиданный выбор в пользу «синтетической» версии: «Az potym przed lat dwiema sty i kilkiemdziesi^t, to starodawne imi? patriarchy Ruskiego i Sarmatskiego Mosocha wskrzesili, gdy si? Moskwa od Moskwy miasta i od rzeki za przeniesienim stolice z Wlodimirza, zwac pocz?li» [35, s. 93] («Ужо потом спустя двести и несколько десятков, это давнее имя патриарха Русского и Сарматского Мозоха возродили, когда Москва от города Москвы и от реки после перенесения столицы из Владимира, стали называть»). При этом историограф рассматривал «Москву» как «народ Белой Руси».