Теперь самое большее — три дня, и он совсем дома. А у Ильи где дом? Не там же, где они землю дырявят. Приехал ведь он откуда-то.
Федя взял тоненький прутик, ногой разровнял песок перед собой и сказал:
— Илья…
Тот поднялся, подошел ближе. Федя прутиком прочертил линию:
— Так река Изьва… Верк — деревня Изъядор, — ткнул он в один конец линии. — Два сто верст вроде… Я тут жить, низ село Ижма, далеко же очень. Я свой дом. Твой дом где?
— Я, Федя, издалека. Слыхал про город Ярославль? На Волге. Вот оттуда. Я тебя понял. Если ты не против, если можно, я пока с тобой, в твой дом. Подожду немного и буду пробираться к себе в Россию, — сказал Илья.
— Понял, — кивнул Федя.
— Не возражаешь?
— Не возражаешь. Чай кипит, давай чай пить.
— Давай чай пить. Бур, — улыбнулся Илья.
Федя снял котелок с таганка на землю, из заднего кармана лузана вытащил сверток. Там оказалась початая пачка чаю. Он высыпал на ладонь заварки и бросил в котелок, снова подержал его над огнем. Из узелка же достал кусок сахару с добрый кулак, тупой стороной ножа поколол на мелкие кусочки. Снова залез в лузан — вытащил мешочек с сухарями и кружку.
— Пей чай. Сукарь ешь. Кружка бери. Я делаю другой кружка.
Развязал мешочек, перевязанный дратвой, взял ячменные сухарики, положил на платок. А сам снова подался в лес. Вскоре вернулся с небольшим куском бело-желтой бересты. Почистил шелушащуюся пленку с белой стороны, завернул, в месте стыка острием ножа проколол две дырки и сшил тонким прутиком.
— Вот моя кружка. — Федя радовался своему рукоделью, как ребенок. — Хорошо пить, губы не горячий.
Федя разлил чай, помочив сахар в кипятке, откусил, сухарик тоже сначала окунул в кружку. Илья улыбнулся и действовал точно так же. Поту из них выжало порядочно, и горячий чай пришелся как нельзя кстати. Словно душу омыло! По три сухарика досталось на брата. Илья выпил две кружки, а Федя трижды наполнял свой белый черпачок.
Илья встал:
— Спасибо, Федя. Давай тронем, пока в той деревне, как ты говоришь, спят.
— Мунам… Тронем, пока спят, — старательно повторил русские слова Федор, собрал оставшиеся харчишки, засунул в карман лузана, отнес в лодку. Остатками чая залил костер. Угли сердито заворчали, выбросив вверх клубок пара. Федя еще и из речки зачерпнул воды — в костер.
— Поехали.
Тихо несла свои воды Ижма. Река укрылась жиденьким туманом, невысоко стоящим над водой. Если бы кто с берега наблюдал за их лодкой, увидел бы удивительную картину: по белому покрывалу тумана вверх по течению плавно двигались две усеченные человеческие фигуры, словно жестко привязанные к концам одной палки. Они одновременно то выныривали по пояс из тумана, то снова погружались…