Любовь. Варвара Михайловна позволила себе подумать и об этом. Любит ли она Сергея Осиповича? А он ее? Страшно… Не задумывалась раньше, и не надо! Он нравится ей, этого не отнять. Он, несомненно, самый яркий из всех, кто посещает, да и посещал прежде, ее салон. И он выбрал ее. Он с ней. И она так хотела, так добивалась этого. Даже, пожалуй, что влюблена. Это точно. И она счастлива сейчас? Да… Чего же больше?!
Счастье. Сегодня мысли приходили сами, безо всякого разрешения. Эх, надо бы заняться чем-нибудь до его прихода, а то она так и будет мучиться глупыми вопросами. Да, она счастлива. Была ли она так же счастлива когда-либо прежде? Нет, не так. В детстве было счастье, но оно было вовсе другим. С отцом? Нет, с ним было трудно каждый день, а в последние годы особенно. Муж? Да, первое время после свадьбы очень было похоже на счастье. Но это счастье никаким образом не было связано с другим человеком. Мужа она уважала, была благодарна ему, сравнивая с отцом, отдавала ему несомненное предпочтение.
А вся радость тогда была ее, собственная, полностью и безраздельно. Делиться ею с супругом было немыслимо, лишь рассмешила бы своими мелочами. Как объяснить, что ей было хорошо лишь от того, что он забрал ее из ненавистного дома, от того, что ставил на место лишь изредка, а, не унижая ежедневно, как папа. От того, что она увидела мир, верней что-то, кроме герани на своем окошке, да пыльного двора, по которому гуляют утки. Что он не считал ее, как отец, совсем уж тупицей, а позволял пробовать свои силы, потакал, хоть и свысока. Это уж ее вина, что способностей в ней, действительно, нет никаких.
А потом муж то ли охладел, то ли «наигрался» с ней. Это слово она подслушала один раз, когда Мамочкин с ее отцом ругались уж больно громко. А ругаться бывшие приятели стали все чаще. Действительно, характер ее отца все больше портился с годами, а срывать его дома было больше не на ком, и он по привычке все хаживал в семью дочери, забывая, что это теперь чужая территория, где есть свои права и правила. Мамочкину это вскоре надоело и стычки между мужчинами происходили все чаще. Отец попрекал мужа приданым и вложенными в его дело тысячами, тот отвечал, что к ним имеется никчемное приложение в виде Варвары, она это слышала. Жизнь становилась снова невыносимой. Отец чего-то требовал от Мамочкина, тот свирепел и часто стал срывать злость после его ухода на жене. Варвара плакала. Потом прощала мужа. Потом были несколько дней безмятежности. Потом приходил папа.
Последний, подслушанный ею разговор, касался вывода капитала, которым грозил ее мужу отец. К удивлению, между противниками после этого наступило перемирие, видимо, совместные интересы финансового плана оказались все же сильнее эгоистических мотивов. Но длилось это недолго. Через месяц папа отравился грибами и умер в местной больничке – компаньоны как раз ездили тогда в соседний городишко по каким-то общим делам. Его привезли в Нижний и пышно похоронили на фамильном погосте. После этого, все вроде бы должно было пойти на лад между супругами, да дела пароходства стали отчего-то сильно колебаться. Возможно, это папаша вредил и с того света, но настроение мужа никак не соответствовало семейной идиллии. Он бился больше года, и положение не только выправил, а и преумножил доход, наладив все так, чтобы работало без указки, расставив на должности людей проверенных и способных.