– Под нами кирпичные своды, Лиза. Сейчас здесь все опустело, но вспомните, сколько народу тут бывало летом, в разгар торжища. При строительстве была придумана и предусмотрена целая система, пардон, канализации.
– Как в Древнем Эфесе? Я читала, – Лиза затаила дыхание, то ли боясь уловить запах описываемого инженерного сооружения, то ли замерев перед величием человеческой мысли, она словно всматривалась вглубь сквозь толщу земли. – Прямо тут, под нами? Невероятно!
– Прямо тут, – Лев Александрович кивнул на пустующие уже ряды вдалеке. – Видите те круглые башенки? Через них есть ходы вниз. Но, что за тема для молодой девушки! Простите меня, это я виноват. Давайте о чем-нибудь другом.
– Почему? – Лиза взметнула на Льва Александровича взгляд, окрашенный определенным оттенком упрямства. – Это мой город, мне интересно про него все. Например, в ответ, я могу рассказать Вам, что наш Институт был чуть ли не первым в Нижнем Новгороде зданием с подведенной сплавной канализацией. Рассказывали, что по ее трубам может в рост пройти девушка моих лет. Но я не знаю, так ли это взаправду, это просто девочки так говорили!
– Ох ты! – Лев Александрович покачал восхищенно головой. – А я уж было испугался, что вы лично с девочками проверяли сие.
Они вместе рассмеялись.
– Да, все опустело. Все закрывается, – вздохнула Лиза.
– И так в этом году припозднились, – Лев Александрович поежился, было уже прохладно. – Вы не замерзли, Лиза? Может, пройдем в Главный дом, там подождем Андрея Григорьевича?
– Правда, утром мне показалось, что изо рта шел пар. Но разве это может быть? И сейчас вовсе не холодно! – Лиза смотрела по сторонам, настаивать Борцову было неудобно. – Но как идет время! Завтра уже награждения, а там и закрытие. Все кончается. Пойдемте?
Редкие группки людей все же встречались им по пути, ярмарка не желала впадать в опустошение и вырывала у осени невзначай доставшиеся ей в этом сезоне деньки и удовольствия. Не дойдя до площади, Лиза и Лев Александрович заметили некое пестрое и азартное сборище, и подошли полюбопытствовать.
– Ату! Ату, его, арлекин безмозглый!
В огороженном рыболовной сеткой загоне мужики стравливали двух петухов – черного с коротким мясистым гребнем и рыжего с пестрым хвостом. Побеждал цветной боец, именно его и взбадривали выкриками, сделавшие ставки игроки. Наблюдателей было немного. Вскоре присоединился к ним и Лизин отец. Лизе было неприятно зрелище не только самого боя, отвратительного по своей сущности – науськивания бессловесных тварей ради мнимого своего человеческого удовольствия, но еще и лица окружающих вызывали у нее недоумение своим неподдельным интересом и истовостью взглядов. Она видела, что когда отец подошел и взглянул на происходящее, его лицо невольно перекосила гримаса брезгливости. У Лизы отлегла от сердца, но тут она испугалась снова и медленно подняла глаза на Льва Александровича, боясь обнаружить его увлеченность и расстроиться от этого. Но оказалось, он вовсе не смотрел на петухов, а смотрел на нее. И улыбался.