– Завтра встречу своих, но… В первый день, знаешь же как, Лиза? – Лида была не похожа на себя институтскую, совсем другая дома, может просто растерянная от нового своего положения. – Пока все распакуются, пока устроим Петю. В баню пойдем, наверно. А вот в воскресенье приходи. К обеду! Вы нам так помогаете, спасибо – и тебе, и няне твоей. Я б одна совсем растерялась… Я и города-то совсем не помню, и цен не знаю, и как что вообще. Мама тоже тебе благодарна будет, приходи. Сему помянем, в среду сорок дней было. С братом поближе познакомишься, с мамой. Прости, что сегодня так суетно все.
Лиза обещала прийти. На следующий день она осталась во флигеле надолго одна, Егоровна ушла на базар. Лиза села за пианино в людской и начала разбирать этюд, к которому давно не решалась подступиться. Поняв, что, на удивление, у нее все получается с первого раза, решила отложить вовремя, чтобы не сглазить и не заиграть. Стала «для себя» наигрывать знакомые сто лет вещи. Но то начла – бросила, это не пошло… А! Вот, что ей нужно сейчас!
Когда Егоровна отперла снаружи дверь, то поняла, что весь дом наполнен громкими фортепианными звуками. Лиза часто поигрывала и до этого, но такой силы и напора исполнения никогда не позволяла себе, если кто-то бывал в доме, а до сих пор так было практически всегда. Музыка была тревожной, волнующей и как будто сметающей на своем пути все невидимые преграды. Мятежной! Егоровна застыла с кошелками в прихожей, чтобы не вспугнуть. Пусть себе – выплеснет все, что накопилось, а то, сколько ж так можно! Музыка оборвалась, видимо, Лиза все-таки услышала звук открывающейся двери.
– Ты давно здесь, няня? – спросила она застигнутую врасплох Егоровну.
– Да только вошла, доню. Заслушалась! Ах, как хорошо ты играла. В церкву-то пойдем сейчас, собралась ты? – без перехода сменила она тему.
– Почему сегодня-то? – удивилась Лиза, хитрый ход Егоровны удался. – Может, как всегда, в воскресенье? С утра, до гостей? Я успею.
– Ох, перепутала я все, старая! – закудахтала няня, перетаскивая поклажу в кухню. – Конечно, конечно завтра! Сегодня делай, что хочешь, дитятко.
А «дитятко» вовсе не могло придумать себе занятия в опустевшем доме. В город ехать было немыслимо после тех ее, еще не забытых, прогулок. Да и незачем. Намаявшись от безделья, Лиза достала припрятанный с пикника журнал и до темноты читала неоконченный роман – раньше все ждала, что, может, найдется, где продолжение. А утром в воскресенье в церкви молилась истово, как давеча играла – на разрыв. Потом вспомнила маму, и как та ее учила – если уж принесла страсти к Богу, то тут, наоборот, утихни, да старайся приводить все к спокойствию и пониманию. Стала мысленно проговаривать слова своей мольбы более осознанно, даже для себя точнее выражая свои взывания ко всевышнему. А чего, собственно, она просит? Чего хочет? «Чтобы было, как раньше!» – совсем по-детски сложилось желание у нее в голове. И снова вспомнилась мама, их самые первые походы на службу с маленькой Лизой. Уже тогда мама объясняла ей, что «как было когда-то» боженька не поймет, не услышит, потому что считает, что все это уже прожито, пройдено с его помощью, кончилось. Что нынче все вовсе другое! Что даже если хочешь похожего на то, что было прежде, то скажи чего именно из того времени тебе надо, не полного же повторения всего сразу, а так, чтобы было ясно – того-то и того-то. И Лиза стала думать.