Уж сколько раз я глядел на эту фотографию, но только теперь до меня дошло, почему она всегда казалась такой знакомой.
– Посмотри-ка, – сказал я, когда Бастиан вернулся с парой пива, а Игнац принес наш ужин. – Видишь дом, перед которым стоят Смут и Шон Макинтайр?
Бастиан кинул взгляд на снимок:
– Вижу, и что?
– В шестидесятые я там жил. На Четэм-стрит. Если приглядеться, вон окно моей комнаты.
Бастиан и Игнац особого интереса не проявили.
– Мне показалось это любопытным. – Я сел за столик. – Столько раз я смотрел на нее и не замечал. Чего тебе? – спросил я Игнаца, топтавшегося возле нас.
– Чаевые будут?
– Мы не гоним тебя с квартиры, это и есть твои чаевые, – сказал Бастиан.
Игнац фыркнул и отошел к бару, где принялся вытирать стойку. С минуту я за ним наблюдал. Стрижка наголо уничтожила дикий цвет его шевелюры, он слегка отъелся. Что ни говори, парень выглядел много лучше, чем в тот день, когда мы его нашли.
– И давно ты мечтал стать отцом? – спросил я.
Бастиан ответил удивленным взглядом:
– О чем ты?
– О том, сколько сил ты в него вгрохал, с тех пор как он у нас появился. И ты, надо сказать, молодец. Не то что я.
– Ни ты ни я ему не отец. Не стоит об этом забывать.
– Это понятно. Но складывается впечатление, что мы его папаши. Типа суррогатные. Он уже три месяца с нами.
– Три с половиной.
– И вон как изменился! С наркотиками завязал, собой не торгует, хорошо питается, получил работу. И всё благодаря тебе. Вот я и спрашиваю, давно ли ты хочешь быть отцом. Странно, что раньше мы об этом не говорили, правда?
– Наверное, всегда хотел, – после долгой паузы сказал Бастиан. – Даже в юности меня ничуть не напрягало, что я гей.
– Потому что перетрахался со всеми местными футболистами. И меня бы не напрягало, имей я такой опыт.
– С одним футболистом, Сирил. С одним. И он был вратарь.
– Один черт. Проворный голкипер.
– Говорю, я не переживал, что я гей, однако всегда сожалел, что детей у меня, скорее всего, не будет. Если б я был женщиной, уже завел бы пару-тройку ребятишек. А у тебя какие мысли на этот счет?
– Честно? Я об этом никогда не задумывался. У меня было паршивое детство. Мой сыновний опыт напрочь отбил желание отцовства. Но вот что забавно: сейчас, когда у нас появился якобы сын, мне это очень даже нравится.