– Я хочу чем-нибудь помочь.
– Или посмотреть на умирающего. Вас это заводит, что ли?
– Нет, нисколько.
– Когда-нибудь видели, как человек умирает?
Я задумался. Да, я видел несколько смертей: исповедника на Пирс-стрит, моей первой невесты Мэри-Маргарет Маффет и отца Игнаца. После той кошмарной ночи мы решили покинуть Голландию навсегда. Но я не видел, как умирают от СПИДа. Пока что.
– Нет, – сказал я.
– Тогда не пропустите зрелище, приятель, мне осталось недолго. Как и всем другим. По-моему, наступает конец света. И благодарить за это надо таких, как вы.
Мы сидели в ресторане на 23-й улице, неподалеку от дома-утюга. В окно просматривался Мэдисон-сквер, где недавно старуха плюнула мне в лицо, увидев, как под влиянием минуты Бастиан обнял меня за плечи и чмокнул в щеку.
– Чтоб вы сдохли, спидоносы сраные! – орала эта баба, еще заставшая, вероятно, Великую депрессию. В голосе ее было столько злобы, что прохожие останавливались и смотрели на нас.
Я бы держался подальше от этих мест, но Алекс, приятель и коллега Бастиана, не ведавший о том случае, заказал столик именно здесь.
Я постарался изгнать неприятное воспоминание, тем более что Кортни, жена Алекса, была жутко расстроена – нынче ее обошли с продвижением по службе. Они с Алексом были уверены, что должность достанется ей, и теперь ужин, замышлявшийся как торжество, превратился в этакие поминки.
– Наверное, я уволюсь. – Кортни понуро ковыряла вилкой еду, к которой почти не притронулась. – Займусь чем-нибудь полезным. Стану нейрохирургом или мусорщиком. Все строилось на том, что я буду ведущим корреспондентом в Белом доме, и что теперь? Столько сил вгрохано на нужные связи. А эта скотина отдает место парню, который в газете меньше года и без шпаргалки не скажет, кто у нас министр сельского хозяйства. Ужасная несправедливость, вот что это такое.
– И я не знаю, кто заведует сельским хозяйством, – признался Алекс.
– Тебе это не нужно, ты не репортер, – сказала Кортни и, разумеется, тихо добавила: – Ричард Линг, вот кто.
– Ты с редактором говорила? – спросил я.
– А то. Правда, это больше походило на свару: ор, мат-перемат – в общем, от души. Кажется, я чем-то швырнула.
– Чем?
– Цветочным горшком. В стену. И тем самым дала повод сказать, что для такой ответственной должности я недостаточно владею собой.
– Почему он так решил? – рискуя жизнью, пошутил Бастиан.
– Ничего смешного! – Кортни ошпарила его взглядом. – Он даже не смог привести вескую причину моего отвода. Вернее, мог, но не стал. А я-то знаю, в чем дело. На него надавили из Белого дома. Меня там не хотят. Свита Рейгана считает меня несносной. Невероятно, что он сдался, вот и все. Что стало с журналистской порядочностью?