– Надеюсь, под словом «интимнее» вы не подразумеваете…
– Попридержите лошадок, будьте умницей. Вы не даете мне рта раскрыть. – Дама осмотрелась по сторонам, выглядывая официантку, и, не увидев ее, принялась щелкать пальцами. Депутаты за соседними столиками презрительно сморщились.
– Зря вы так, – сказал я. – Это невежливо.
– Единственный способ привлечь внимание обслуги. С уходом миссис Гоггин здесь воцарился бардак.
Через минуту-другую к нам подошла официантка с видом человека, пресытившегося жизнью.
– Чего расщелкались? – спросила она. – Чего расшумелись?
– Извините, – сказал я.
– Дорогуша, принесите нам чайку. – Моя собеседница коснулась руки официантки, которую, судя по значку, звали Хасинтой. – Горячего и крепкого, будьте умницей.
– Сами возьмите. Не знаете, где налить? Новенькая, что ли?
– Я тут второй срок, – надулась депутат.
– Тогда должны знать порядок. А чего вы тут расселись? Кто вас сюда посадил?
– Что значит – кто посадил? – гневно оскорбилась дама. – Я вправе сидеть где пожелаю.
– Вы должны сидеть, где велено. Вон, садитесь за столик своей фракции и не выпендривайтесь.
– Ох, нет на вас миссис Гоггин!
– Теперь я здесь миссис Гоггин. Новая. Так что сами наливайте себе чай. Подавальщиков не дождетесь. И в следующий раз садитесь на отведенное вам место или вообще не приходите. – С этим Хасинта отбыла.
– Это ж надо! – сказала дама ошеломленно. – Полный беспредел. А я тут с ног сбилась, устраивая лучшую жизнь для такого вот рабочего класса. Вы видели мою недавнюю речь?
– Речь видеть нельзя, – поправил я. – Можно только слышать.
– Не цепляйтесь к словам, вы прекрасно поняли.
Я вздохнул.
– Чем могу быть полезен? Вам что-то нужно в библиотеке? В два часа я буду на своем рабочем месте. А пока… – Я раскрыл книгу, где как раз дошел до пикантного эпизода и не хотел потерять его нить.
– Вы можете быть полезны, Сесил.
– Сирил.
– Да, Сирил. – Дама тряхнула головой. – Надо затвердить. Сирил. Бельчонок Сирил.
Я скривился:
– Если можно, без этого.
– Вы вдовец, если не ошибаюсь? – Она улыбнулась, точно Чеширский Кот.
– Ошибаетесь. Я в разводе.
– Да? – Дама как будто расстроилась. – А я думала, жена ваша умерла.
– Вынужден вас огорчить. В полном здравии она поживает себе на Дартмут-сквер.
– Не умерла, значит?
– По крайней мере, в нашу последнюю встречу была жива. В воскресенье мы вместе обедали, так она просто излучала здоровье. И язвительность.
– Что вы делали?
– Вместе обедали.
– Зачем?
Я уставился на нее, гадая, к чему весь этот разговор.
– По воскресеньям мы часто обедаем вместе. Приятная традиция.