– И что скажешь?
– О чем?
– О бельчонке Сириле.
– А что я могу сказать? – Мэри-Маргарет оглядела меня, словно чудище, которое, к несчастью, выползло на морской берег неподалеку от нее.
– Давеча в общественном туалете один педик хотел ему отсосать.
У всех отвисла челюсть: у меня – от ужаса, у Мэри-Маргарет – от шока, у Бриджит – от восторга.
– Не было этого! – крикнул я, очень некстати пустив петуха. – Врет он!
– Такие разговоры не по мне, я не такая. – Мэри-Маргарет отвернулась к подруге, но тут как раз подоспели коктейли, и она, понюхав напиток, залпом опорожнила стакан, даже не поморщившись. – Эти парни случайно не пошляки? А то я, знаешь ли, не люблю пошляков. Пожалуй, я выпью еще один коктейль, раз такое дело.
– Два «Снежка»! – гаркнул Джулиан.
Повисло молчание. Мэри-Маргарет снова меня оглядела, и я, похоже, произвел еще худшее впечатление, если только это возможно.
– Как там тебя… Сесил? – спросила она.
– Сирил, – сказал я.
– Сирил, а дальше?
– Сирил Эвери.
– Что ж, – фыркнула девица, – бывают имена и хуже.
– Спасибо.
– Я пришла только потому, что Бриджит меня попросила. И знать не знала о встрече двое на двое.
– Я тоже не знал, – сказал я.
– Я вовсе не такая.
– Как там дела в буфете? – спросил Джулиан. – Президент Эйзенхауэр нынче не заглядывал?
– Мистер Эйзенхауэр – американский президент, – презрительно сказала Мэри-Маргарет. – Наш президент – мистер О'Келли. Как можно этого не знать?
Джулиан закатил глаза:
– Я пошутил. Шуток не понимаешь, что ли?
– Я не люблю шутки.
– А я даже не слышала о президенте Эйзафлауэре, – пожала плечами Бриджит.
– Эйзенхауэре, – поправил я.
– Эйзафлауэре, – повторила Бриджит.
– Ну пусть так.
– Мэри-Маргарет, ты тоже работаешь в буфете? – спросил Джулиан.
– Вот еще! – Подобное предположение девицу как будто обидело, невзирая на присутствие подруги. – Я младший помощник кассира в отделе обмена валюты в Ирландском банке, что на площади Колледж-Грин.
– Не может быть!
– Может.
– Да ну, заливаешь.
– С какой стати?
– Ладно, тогда скажи что-нибудь по-норвежски.
Мэри-Маргарет тупо уставилась на Джулиана, потом посмотрела на Бриджит, которая игриво шлепнула его по плечу, там и оставив руку, и мне захотелось схватить с соседнего столика нож, чтобы к чертовой матери отсечь ей лапу.
– Не обращай внимания, – звонко рассмеялась Бриджит. – Он выпендривается.
– И еще выкобениваюсь, – поддержал Джулиан.
– Это у тебя хорошо получается.
– Чушь какая-то, – тихо проговорил я.
– В Норвегии норвежские кроны, – с каменным лицом заявила Мэри-Маргарет, глядя в сторону. – По правде, они мне не особо нравятся. Когда пересчитываешь купюры, на пальцах остаются следы краски, а это не по мне. Я люблю валюту, которая не пачкается. Вот австралийские банкноты чистенькие. И деньги их ближайших соседей, новозеландцев.