До обеда оставалась куча времени – приблизительно полтора часа, но Лесе требовалась передышка: еще не улеглись впечатления после встречи с дядей, а тут новое знакомство… Слишком много всего за утро, и будто голос пролетел в голове: «Сейчас лучше уйти и прогуляться одной».
Минута ушла на борьбу со жгучим желанием обернуться, но Леся не сделала этого. Уверенно шагая в сторону дома Дюкова, она испытывала необыкновенную легкость во всем теле, улыбка не сходила с лица. Определенно, новая жизнь нравилась и даже завораживала, и хорошо, что она началась именно здесь, в Утятине, – практически в другом мире, за тридевять земель от привычной городской суеты. Будет особенно приятно вернуться в свою квартиру, надышавшись пряным воздухом свободы. «Жаль, я не взяла кисти и краски…»
«Если не ошибаюсь, это означает «лесная», «девушка, живущая в лесу». Красиво. А я – Кирилл. Не думал, что сегодняшнее утро станет для меня настолько приятным…»
Олеся остановилась, положила планшет на край скамьи и попыталась усмирить волосы, скрутив их в жгут. Вообще-то, она тоже не надеялась на прекрасное утро, но оно получилось именно таким.
Лесная…
«Нет, к лесу я не имею никакого отношения, я родилась и выросла в Москве».
Однако слова Кирилла не отпускали всю дорогу до дома Дюкова.
Как ни странно, территория рядом с «замком» Василия Петровича пока не была исследована. Леся не знала, что скрывается за плотной полосой орешника с правой стороны и куда ведут лесные тропы с левой. Если дом Кирилла в большей мере окружали хвойные деревья, то здесь преобладали лиственные, и это казалось ошибкой, так как аура Василия Петровича представлялась жесткой и колючей.
Леся выбрала тропинку пошире и устремилась к смешанному лесу, который наверняка во второй половине лета радовал сыроежками, лисичками и подберезовиками. Благодаря тете Саше она хорошо разбиралась в грибах и на секунду пожалела, что сейчас май, а не август.
Потянулись елки, за ними – тощие березки, рябины и опять орешник. Леся сошла с тропинки, взяла правее и, касаясь стволов деревьев то одной рукой, то другой, прошла метров сто, а затем резко остановилась. Перед ней, разинув пасть, лежал глубокий обрывистый овраг. Его покрывали корни деревьев, камни, трава… Растительность то вспыхивала зеленым цветом, то гасла, демонстрируя землю, ветки, коричневую прошлогоднюю листву. Наверное, утренний туман любил это место. Проснувшись внизу, около практически голых щуплых кустиков, он обычно полз вверх, проглатывая на ходу то камень, то кочку, то кусок трухлявого дерева, покрытого лишайником.