— На завод приезжали с фронта танкисты за новыми машинами. Мы просили их выступить перед рабочими, рассказать о положении на переднем крае. Свои выступления они обычно заканчивали словами: «Дайте нам боевую технику! Дайте как можно больше! Мы будем защищать Сталинград, не щадя жизни!» Помню такой случай. Лейтенант выступал перед рабочими во дворике около цеха, и вдруг над нами завязался воздушный бой. Несколько немецких машин гонялись за нашим самолетом. Советский летчик делал отчаянные виражи, бросал машину вверх и вниз. Но она, это было видно, уступала немецким в скорости. Гитлеровцы подбили наш самолет. Это была тяжелая картина. Самолет камнем падал вниз. Каждый, видевший этот бой, проникся еще большим чувством тревоги за судьбы страны. Все понимали — надвигается огромная опасность. Надо еще самоотверженнее работать, давать больше боевой техники, чтобы было чем защищаться.
Трудовая смена требовала солдатского напряжения. Рабочим, выполнявшим ответственное задание, в цехе вручались «Боевые задания». На специальных листках указывалось, сколько деталей нужно выдать за смену. Лучшие бригады назывались фронтовыми. В нашем цехе, как и в других, были рабочие, которые выполняли по три-четыре нормы. Более 80 процентов рабочих нашего цеха стали стахановцами. Трудовой подвиг начинался с понимания своей личной ответственности за судьбу страны…
Сохранились фотографии и кинокадры того времени: на заводском дворе рабочие торжественно провожают на фронт танковую колонну. Среди тех, кто получил новую машину, был и воин, бывший токарь Ижорского завода И. И. Бобуркин. Он сражался под Сталинградом, впоследствии участвовал в боях на других фронтах. После войны Бобуркин вернулся на свой завод. Мы встретились с ним в Ленинграде. Иван Иванович впервые увидел Сталинградский тракторный летом 1942 года. К тому времени он уже побывал в боях. Его впечатления о заводе в те грозовые дни также представляют собой историческое свидетельство:
— В Сталинград я попал после тяжелого ранения. Выписавшись из госпиталя, был направлен на переподготовку. Меня зачислили в подразделение, где осваивались «Т-34». Мы не только обучались, но и работали. Все танкисты были распределены по цехам. Меня определили по моей основной специальности— токарем. Рабочих в цехе не хватало. Приходилось работать на трех станках. Делал детали для ходовой части танка. На всю жизнь запомнилась обстановка в цехе. С тех пор, как ушел на фронт, я не был в заводском коллективе, и, помню меня поразило, какими молчаливыми и сосредоточенными были рабочие. Невольно вспоминал, какая оживленная, кипучая атмосфера была у нас в цехе на Ижорском заводе, где я работал, окончив ФЗО. Теперь я видел, как посуровели, изменились люди. Чувствовалось, что у каждого на душе тяжкая забота и тревога. В цехе на операциях, которые всегда считались мужскими, теперь были заняты женщины и подростки. Работали очень напряженно. Старались, чтобы ни одна минута не пропала даром. Никто не жаловался на усталость, хотя лица людей буквально почернели от тяжелого труда да и от скудного питания. Нам, физически закаленным танкистам, и то бывало невмоготу. Каково же приходилось им… Что запомнилось особенно, так это удивительная отзывчивость тракторозаводцев. Мы знали, что многие из них приняли в свои дома и квартиры семьи эвакуированных рабочих, их жен и матерей, детей, заботились о них. Видели мы не передаваемую словами сердечность и внимание к себе, фронтовикам. Стоит у станка рабочий, хмурый, озабоченный, а когда обратишься к нему, удивительной теплотой и готовностью помочь тебе засветятся его глаза.