Пешком по замерзшей Волге шла в город Т. С. Яковлева. Морозный ветер перехватывал дыхание, сбивал с ног. Среди каменных руин не было видно ни огонька, ни дымка. Мертвые каменные джунгли.
Яковлева поднялась на крутой берег, шла по тропкам среди сугробов. На улице Ленина встретила секретаря Ерманского райкома партии К. С. Денисову. Вместе они стали искать помещение для работы и жилья.
— Неподалеку во дворе нашли уцелевший домик без окон и дверей, — вспоминала Т. С. Яковлева. — Начали с того, что на земляном полу разожгли костер. Внутри было холоднее, чем на улице. На костре приготовили пищу. Потом нашли плащ-палатки, занавесили окна, поставили железную печку. В этом доме обосновались работники райкома партии и райкома комсомола.
В первый же день пошли по блиндажам и подвалам. Надо было разыскать всех оставшихся жителей района, накормить, оказать медицинскую помощь. Однако нигде не было слышно живых голосов. Мы ходили по центральным улицам города. Поднимали крышки земляных щелей, спускались в подвалы, пробирались в заснеженные блиндажи. Час за часом мы убеждались в том, что было страшнее обугленных руин. В районе почти не осталось живых людей. В блиндажах и подвалах мы находили только погибших, умерших от ран. Много погибло женщин, детей, стариков. На каждом шагу, скованные морозом, они лежали на улицах и в развалинах. Мы шли по мертвым улицам. Тоскливое эхо раздавалось среди каменных обугленных стен.
В одном подвале нашли семью — женщину с детьми. Больные, обмороженные, контуженные. Они даже не знали, что немцев прогнали. Мы стали говорить с женщиной, но в ответ услышали только стоны. Похоже было, что женщина не верила нам, закрывала детей. Сколько же дней и ночей сидели они вот так, каждую минуту ожидая вражеской расправы? Мы поднялись наверх и увидели нашего бойца. Он стоял неподалеку в белом овчинном полушубке и с аппетитом ел хлеб на морозе. Мы бросились к нему. Он сразу спросил: «Хлеба дать?» Мы сказали ему: «Конечно! Но не нам, а детям, в подвале». Спустились вниз вместе. Только увидев красноармейца с русским автоматом на плече и с буханкой хлеба в руках, женщина подошла, заплакала, поверила, что пришли свои.
Одним из первых вернулся на металлургический завод «Красный Октябрь» С. П. Сорокин. Он свидетельствовал:
— Вместе с группой специалистов-краснооктябрьцев мы выехали из Челябинска в конце января. Еще до окончания боев в Сталинграде с Челябинского металлургического завода, где мы работали в эвакуации, нас направили на восстановление «Красного Октября». Не передать нашу радость, с которой встретили этот приказ.