Однажды, когда он стоял перед открытым холодильником, набивая карманы хлебом и сыром, в кухню вошла Мария. Она резко остановилась, увидев, чем он занят.
– Добрый день. – Бруно постарался притвориться, будто ничего особенного не происходит. – Ты меня напугала, я не слышал, как ты вошла.
– Опять закусываешь? – улыбаясь, спросила Мария. – Ты же недавно обедал. Неужто снова проголодался?
– Чуть-чуть. Я иду гулять, вот и решил захватить съестных припасов на всякий случай.
Пожав плечами, Мария направилась к плите и поставила на огонь кастрюлю с водой. Рядом на столе лежала горка картошки с морковью, заготовленная для Павла, который должен был вот-вот появиться. Бруно торопился уйти, но задержался, глядя на овощи. В последнее время его кое-что беспокоило, но он не знал, к кому обратиться за разъяснениями. Пожалуй, сейчас настал самый подходящий момент: кого же спрашивать, как не Марию? К тому же здесь, на кухне, никто не помешает их беседе.
– Мария, можно задать тебе один вопрос?
– Конечно, Бруно.
– А если я задам этот вопрос, ты обещаешь, что никому не скажешь, о чем я спрашивал?
Горничная недоверчиво посмотрела на Бруно, но кивнула.
– Хорошо. О чем ты хочешь узнать?
– О Павле. Ты ведь знакома с ним? Ну, с тем человеком, что приходит сюда чистить овощи, а потом прислуживает за столом.
– О да, – с облегчением улыбнулась Мария, никакого подвоха в вопросе Бруно не обнаружив. – Я знакома с Павлом. Мы часто беседуем. А почему ты спрашиваешь?
– Ну, – замялся Бруно, обдумывая каждое слово из опасения, как бы не сболтнуть лишнего, – помнишь, когда мы только сюда приехали, я повесил качели на дубе, а потом упал с них и поранил колено?
– Помню. А что, колено снова заболело?
– Нет, все в порядке, – отмахнулся Бруно. – Но когда я его разбил, из взрослых дома был только Павел. И он принес меня на кухню, прочистил рану, промыл, намазал зеленкой, которая ужасно щипала, но, наверное, без этого нельзя было обойтись, и наложил повязку.
– И что тут странного? Обычная процедура, когда кто-нибудь поранится. – Мария больше не улыбалась.
– Знаю. Только он сказал, что на самом деле он не прислуга.
Лицо горничной окаменело. Ответила Мария не сразу, сначала отвернулась и облизнула губы.
– Вот оно что, – произнесла она. – И кто же он на самом деле, по его словам?
– Говорит, что врач. Разве это не странно? Он ведь не может быть врачом, правда ведь?
– Нет, – покачала головой Мария. – Он не врач. Он служит у нас на кухне.
– Я так и знал. – Бруно был очень доволен собой. – Но зачем он мне соврал? Какой в этом смысл?