1469 год — 28 июля, Москва
— … а челядинка Парашка показала, что слышала, как некая женщина убеждала Великую княгиню принять чудодейственное средство с самого Афона. Обещая с тем верную и скорую беременность, если его смешать с добрым церковным кагором… — произнес Ваня.
Он взял паузу и окинул взглядом невеликий числом совет. Отец, митрополит да бабка, имевшая на детей своих огромное влияние. Великий князь сидел мрачный, но спокойный. Бабка выглядела потрясенной. А вот митрополит Филипп ерзал, отчаянно потел и явно переживал. Из-за чего выглядел как нашкодивший ребенок.
— Таким образом, — продолжил Ваня, по всему выходит, что Андрей Васильевич, посредством некой женщины, передал матушке моей яд под видом чудодейственного лекарства. Чем ее жизни и лишил, ибо она всем сердцем стремилась родить отцу моему еще детей.
— Ты убьешь его? — Наконец тихо буркнула вдовствующая Великая княгиня Мария Ярославна у своего сына — Ивана III свет Васильевича.
— Хочу. Видит Бог — очень хочу. И не просто голову снять, а подвергнуть тяжелой, унизительной и мучительной смерти. Но Ваня отговорил. Он просил меня не брать на руки кровь брата моего. Если, конечно, он согласится принять строгое послушание монастырское.
— Согласится, — поспешно произнес митрополит. — Я смогу его убедить.
Ваня едва сдержался от того, чтобы улыбнуться. Лишь искоса глянул на отца и тот, едва кивнул заметно, одними веками. Без участия церкви в этом деле не обошлось. И Филипп оказался замешан по самые гланды. Именно поэтому княжич и попросил отца «кушать слона маленькими порциями». То есть, дать шанс митрополиту, растерзать Андрея Васильевича, чтобы спасти себя и кафедру от гнева великокняжеского.
Какой с того прок? Огромный. Одно дело грубой силой брата в монастырь загнать, лишив всего. Это и недовольство среди остальных родичей возбудит, и народ глупости всякие болтать начнет. И совсем другое — провернуть при самой рьяной поддержке митрополита. Да и Мария Ярославна такой судьбой любимого сына больше удовлетворится…
Дальнейший разговор прошел довольно скомкано и пусто. Митрополит суетился. Великий князь грустно смотрел на него. Бабка едва заметно кривилась, испытывая омерзение. А Ваня боролся с улыбкой…
Отцу, наконец, это все надоело и он, удалился. Филипп засеменил за ним, продолжая что-то щебетать. А Ваня остался с бабкой наедине. Впервые за эти два года.
— И кто же тебя надоумил… — попыталась она на внука наехать, воспользовавшись ситуацией, но осеклась, встретив ледяной, полный ненависти взгляд.
— Зачем? — Тихо произнес Ваня.