Но преследователи замялись, остановились. Что позволило ударить по ним как от крепости, вышедшими на блокирование ратниками. А дальше битва превратилась в избиение. Татарский отряд был не очень большим. Едва сотни в четыре. И в основном плохо снаряженный, ибо выборную рать татарскую прошлым годом побили к северу от Казани. А потому кольчуга была лишь у каждого десятого. Остальные же ограничивались стегаными халатами. Потому и порубили их отчаянно и жестко, решительно превосходящие силы русичей…
Сотни княжича же к исходу этой битвы уменьшилась до восьмидесяти семи человек. Она устояла! А вокруг сотни образовался завал из тел. Ибо не мечи они выхватили, а кончары . Ваня, узнав у отца о том, что сотню в бою проверять станут, озаботился не только доспехами для своих людей, но оружием. Он помнил о том, что крылатые гусары, обломив свои длинные пики, хватались не за сабли или палаши, а за кончары, притороченные к седлу. Этакие вариации рапиры с мощным, длинным граненым лезвием прекрасно заменял легкое копье в свалке. Им можно было без проблем с коня достать и лежащего на земле, и всадника вражеского ткнуть.
Действенность этого оружия была просто уникальна для региона. Ткнул по силуэту и забыл, ежели попал. Ибо ни кольчуга, ни плетеные щиты колющий удар кончара выдержать не могли. Он прошивал их как масло. Считай граненый штык, только длинный и с удобной рукояткой.
Вот потому-то сотню и не смяли вчетверо превосходящие силы. Вот потому-то она и выстояла, считай, что и без потерь. Ибо из тех тринадцати убывших девять оказались ранеными. Доспехи доспехами, но слишком уж лихо и результативно они кололи. Да и толку от колотых ран много больше, чем от рубленных. Выше летальность. Быстрее убивают или из строя выводят.
Казань затихла в ужасе. В одночасье на их глазах перебили четыре сотни воинов. Их воинов. Не всех, конечно. Кому-то удалось вырваться и добраться до ворот… или просто сбежать. Но немногим. Ловушка удалась Юрию Васильевичу на славу. В лучших традициях старых монгольских приемов. Ничего нового он не придумывал. Применил прием, описанный в присланных ему советах от брата.
Пленных демонстративно брать не стали. Прошли по полю, да добили всех, кто пережил свалку. Что только добавило мрачности казанским настроениям и особенно хану Ибрагиму. Не к такому он готовился. Не о таком настрое докладывали его соглядатаи и дружественные купцы из Большой орды. Он стоял на стене и каким-то остекленевшим взглядом смотрел на поле битвы. Туда, где только что умерли его сыновья. Трое из пяти. Он видел, как их сразили — с высоты городской стены были хорошо заметны их богатые доспехи.