И вот, выстроившись развернутым строем, пикинеры со стрелками двинулись вперед. Под барабанный бой и завывания волынки . На флангах вновь встали всадники — по сотне с каждой стороны, плюс третья сотня в тылу, в резерве. Артиллеристы же тянули на лямках свои орудия держась фланговых зазоров между пехотой и кавалерией. Иными словами — княжич решил оставить прежний строй, дабы психологический эффект для его солдат был как можно более сильный.
Александр Васильевич, когда увидел, что эти «пешцы» не только не боятся конного войска, но и уверенно двинулись на него, ошалел. И как пошли! Ногу в ногу.
— Это чего это? — Не менее озадаченно спросил кто-то, стоящий подле князя Чарторыйского. Факт нападения пехоты в открытом поле на конное войско просто не укладывался у местных в голове.
— А хорошо идут! — Воскликнул кто-то еще. — Смотри-ка — ровнехонько как!
— И копья у них какие!
И на этой реплике Александр Васильевич решился. Отступить перед «пешцами» — значит испортить себе репутацию самым безнадежным образом. Засмеют. Потом не отмоешься. Копья сильно смущали, но он был уверен — эти «ряженые селяне» не устоят и еще до сшибки бросятся в рассыпную.
Где-то на краю сознания, конечно, зашевелились мысли об их удивительной самоуверенности и отсутствии новгородцев, которых, видимо, побили. Но Чарторыйский отбросил их в сторону, резонно рассудив, что такого количества всадников, что вон там в отдалении лежало, с одних лишь новгородцев получится не могло. Слишком много. А значит княжич побил новгородцев своей конницей. Часть пала, часть отправилась преследовать бегущее войско, а часть вот она — перед литовцами «красуется» возле своих пешцев. Смех, да и только…
— Стой! — Раздался командный окрик, и московская пехота замерла, когда литовская кавалерия приблизилась к ней шагов на триста.
— Готовься! — Крикнул командир стрелков, наблюдая за тем, как конница противника стремительно приближается. — Полки отворяй! — Чуть погодя крикнул он, с трудом сдерживая волнение в голосе. — Правь! — Снова выждав, просипел он внезапно осипшим голосом. Выдержка давалась ему очень непросто. Вон как близко всадники уже приблизились. И наконец он истошно заорал: — Бей!
И фронт пехоты окутался дымами от относительно слитного залпа пищалей. Шагов с семидесяти. А следом ударили орудия крупной картечью.
Взмах флажком. И фланговые сотни, пришпорив коней, рванули вперед. Места для разгона почти не оставалось. Но строй литвинов перед ними немало расчистила картечь. Так что это было не так уж и важно.
Пикинеры тем временем заняли жесткую оборонительную позицию, приготовившись принимать на свои пики всадников противника. А стрелки лихорадочно перезаряжали пищали. Второго залпа перед ударом они дать не смогли бы, но мало ли?