В банке была чистота и порядок, будто служащие вышли отсюда пять минут назад, но одно не было ясно. Судя по всему, банк был заблокирован изнутри сигналом Большой тревоги, и ведь кто то должен был его подать изнутри.
И мы его нашли. В кабинете управляющего, за массивной конторкой, в кресле восседало мумифицированное тело. Перед последним жителем города Тиород, на столе лежало несколько исписанных листков банковского пергамента, который мог храниться сотни лет.
Гумл бережно взял их в руки и стал переводить прямо с листа:
«Я Мастер Матурус. Третий управляющий банка славного города Тиород, надеюсь что когданибудь это мое послание дойдет до Совета мастеров.
В ночь на третий день, второй иды, десятой кирки, девятьсот восемдесят седьмого года, от рождения сына Торина, я остался в банке, что бы подготовить отчет. Меня переводили с повышением в Главный город и я хотел оставить все свои дела в полном порядке. Вечером в городе началась тревога, прибежал стражник и сказал что горные тролли пробили штольню и в город ворвались орки, охрана банка отправилась в свой хирд, а я включил „Большую тревогу“ и защиту „Четырнадцати камней“ и занялся своими делами, иногда смотря на площадь, через секретное окошко из черного горного хрусталя, прозрвчному только с моей стороны и не пробиваемому никаким инструментом и оружием. Через несколько часов бой начался прямо на площади, отряд орков, почему то во главе с женщиной, был прижат нашими воинами, прямо к фасаду банка, и когда их осталось уже не больше десятка, их предводительница, подняла над головой амулет, из него полыхнули серые молнии и площадь накрыло серым туманом. Когда туман рассеялся, на площади не осталось никого и ничего. Это была Даката, страшное оружие орков, не жалевшее даже своих. Два раза еще на площади появлялись разрозненные группы наших, но из дальних арок вырывались длинные языки тумана и все исчезало. Через пять лет на площадь вывалилась целая банда орков, уже нагруженные награбленным, но прожили они не долго.
Шли годы, у меня были запасы провизии, была вода, я был защищен от страшного тумана, хотя Даката меня чувствовала и иногда её серые туманные языки лизали хрустальное окошко. Потом серый туман исчез, но я чувствовал, что он рядом и не рисковал выходить из здания банка. И вот теперь, понимая что дни мои сочтены, я оставляю это письмо и свой отчет о работе. Я верю что гномы вернуться сюда и победят серую жуть и да пребудет с вами Торин».
Все надолго замолчали, лишь тихие всхлипывния принцессы О, нарушали тишину. Ведь именно от погибшей тут королевы орков, вела она свой род.