— Хвала Созидательнице! — воскликнул секретарь. — Наконец-то ты поняла это. Эми, мы не против, что ты занята делами, мы только хотим, чтобы на похоронах народ видел в меру скорбящую дочь, а на коронации и вовсе молодую и красивую девушку полную сил, а не бледного заморыша с черными кругами вокруг глаз, зевающую на каждом шагу.
— Убедили, — Анна-Виктория махнула на них руками, улыбаясь от нарисованной секретарем картины. — Идите. Я скоро.
— Я зайду и проверю, — уже на пороге пригрозил ей юноша. — Пабло, — обратился он к стражнику, — предупреждаю, я еще вернусь. И если ее величество еще будет в кабинете, клянусь, если понадобится, то силой уведу ее отсюда, а то и вовсе унесу на плече, аки варвар.
Стражники кивнули, пробурчав что-то вроде «давно пора», после чего вновь приобрели вид статуй. Юная королева с улыбкой посмотрела на закрытую дверь. Приятно, что о ней беспокоятся. Вот только дел оказалось куда больше, чем она изначально предполагала. Сделав несколько записей, девушка покинула кабинет, распорядившись в ее отсутствие никого, кроме барона де Мичелли, не пускать. Объяснив удивленной страже, что это ее личный секретарь, Анна-Виктория в сопровождении лакея, несущего свечи, проследовала в свои комнаты.
Когда Андреас вернулся, то один из стражников отворил дверь. Юноша вошел в пустой кабинет, быстро посмотрел на последние записи его королевы, задул свечи и вышел. Идеи, пришедшие их правительнице в голову, стоили того, чтобы основательно их обдумать и решить, что из этого осуществимо на сегодняшний день.
Несмотря на то, что утро началось для графа Эстеритен достаточно рано, куда раньше, чем он смел рассчитывать накануне, дворецкий вместе со свежим «Столичным листком» принес ему несколько карточек. Филипп кивком головы отпустил его и принялся изучать посетителей. Впрочем, ничего необычного не было. Игнасио Дельтей — граф лишь поморщился, ведь говорил ему, что примет решение через три дня. Раз человек не слышит самого банального, с ним точно нет смысла иметь дела. Баронесса фон Риспаньи — ничего странного, Мариетт всегда была ранней пташкой. Скорее всего в этот раз лично прогуливалась с дочерью. Хотя, зная баронессу, она и одна могла зайти, по-дружески, разбудить ласковым поцелуем. Элизабет фон Локридж с Оливией де Стайн — на лице Филиппа расцвела улыбка. Эти кузины давно открыли охоту на него. Пока ему удавалось успешно избегать сетей как одной, так и второй. Но девушки не сдавались и, едва узнали о его возвращении в столицу, тут же поспешили напомнить о себе. Иветт Хасин. Граф нахмурился. Этого имени он не мог припомнить. Судя по тому, что карточка была оформлена строго, без обычных для девушек розочек, голубков или котят, женщина не входила в число жаждущих заполучить его в мужья. Отправив оставшиеся карточки в ящик, и оставив последнюю, мужчина приступил к изучению «Листка».