– Могу отвезти отсюда… недалеко. – Ляпнула я, ненавидя себя. Ведь никто не тянул за язык! Молчала бы и молчала. За умную бы… хотя нет, поздно.
– Ничего себе предложение, – лысый Яков прищурился деловито, почти как лохматый Яков, утренний. – Оговорим сумму?
– Пять рублей. Больше не дам. Нет у меня больше! Вот, весь кошелек.
Он согнулся и хрипло закашлялся. Я решила было, что его вот-вот вырвет. Но это был смех. Отпустило Якова быстро. Он рывком встал. Только теперь я смогла заметить, что он обмотал ноги мешковиной. Когда успел? Я упустила. Хотя, если я годна на что-то в смысле наблюдения, то – ворон считать. Только что до меня докатилось понимание: Яков сперва решил, будто я прошу денег, а вовсе не намереваюсь дать их.
Я почти собралась уточнить, откуда у выползков деньги, если сами они нездешние, и мой мир им чужой… Но спросить не удалось. Мысли мотало в голове, как помои в ведре.
– Сядь на переднюю скамью, отдыхай от впечатлений, – посоветовал Яков. – Ты хорошо держишься. Ровно дыши и слушай. Если нас все же поймают, ты молчи. Долго молчи. После ори в голос, как недавно собиралась. Ори и беги, отбивайся и опять ори. Когда отпоят водичкой, станут спрашивать, как ты очутилась в одной телеге с выползком. А ты тверди, что ничего не помнишь. Не знаю, как правильно называется мой способ попасть в мир. Сам я назвал его норой, и я… сперва выныриваю, а затем продираюсь сюда. Люди, оказавшись возле открытой норы, ведут себя странно. Это знают и в храме, и в сыске. Тебе поверят, если будешь упорно твердить о потере памяти и страхе. Очень часто в таких случаях люди говорят «помрачение». Запомни, годное слово. Поняла?
Я уже сидела на скамье. Голова удобно двигалась вверх-вниз. Подборок упирался в ключицы и снова вздергивался. Взгляд то упирался в оглоблю, то взлетал в облака. Аж до тошноты. Но постепенно отупение рассосалось. Я перестала кивать и заметила, что выползок не умнее меня. Пока я боролась с тошнотой, он нагреб до верху иголок во все пустые мешки. Как рез теперь уложил в шарабан последний. Тяпки-совки аккуратно прибрал в корзину. Неймется ему отблагодарить меня, пусть и без денег. Смешно, аж икаю: совестливый выползок Яков работал за меня, а бессовестный налетчик Яков задаром накормил. И оба грузили мешки. Может, все дело в шарабане? Он – заколдованный! Хорошее объяснение, в должной мере идиотическое… Все, икота прошла, я успокоилась. Лысый Яков стал совсем похож на человека. Суетится по людски, дельно и проворно. Проверил удила у Снежка. Забрался в шарабан, помял вожжи.