В раннее – по меркам завсегдатаев-ирландцев – субботнее утро в пабе никого нет. Саймон вполне мог бы отпирать двери своего заведения ближе к вечеру и не переживать, что упустит клиентов, но нынешний хозяин приземистого «Финна МакКоула» имеет странную привычку дожидаться гостей с одиннадцати часов каждого дня. Даже девушка-официантка Шейла нагло приходит только к вечеру и так лениво протирает столики, будто паб до этого не работал.
Сегодня утром причуды бармена Теодору только на руку.
– Давно ты был в Оксфорде? – хрипло спрашивает он, подавившись глотком пива. Саймон качает головой.
– Ни разу не был. И не особо рвусь, если ты не заметил. Какая муха тебя укусила?
– Не муха, а леди, – поправляет Атлас. – Та, что из Шалотт и смотрит на Ланселота.
– О, святой Патрик…
Саймон вздыхает и, видимо, с трудом воздерживается от слишком красноречивой гримасы.
– А разве ты не должен тащить с собой Бена? Я как-то не особо тяну на любителя нарисованных женщин.
Теодору они тоже интересны совсем не в том понимании, о котором привычно думает и Саймон, и смотритель художественной галереи, и старик Стрэйдланд, и добрая половина участников торгов их города. Но никто из них не проявляет интереса к причудам Атласа, и потому он живет здесь, на южном побережье живописного графства Корнуолл, уже более десяти лет и не боится быть уличенным во лжи.
Хотя, стоит признать, Теодор не пытается скрываться и врать. Только Бену такой подход к жизни не по душе, и только Бен переживает, что в какой-то момент Теодор станет жертвой, к слову, полиции, медиков и прочих любителей экспериментов, жаждущих предать его неумирающее тело науке. Так уже было в годы Второй мировой. И напрасно Теодор рассказал о тех нескольких днях впечатлительному Паттерсону.
– Бен уезжает на материк, – задумчиво произносит Атлас. – И вернется только через пару недель.
– И твоя леди-миледи совсем не может подождать его возвращения, – кивает как будто себе Саймон. Его большие руки медленно и манерно протирают стаканы на барной стойке и расставляют их в порядке, известном одному ирландцу. Теодор следит за его размеренными движениями вполглаза.
– Не может, – говорит он. – Да и в последнее время Бен… – Атлас пытается подобрать слово помягче, но только безнадежно отмахивается. – Слишком дерганый. Чем старше становится, тем более параноидальные мысли его посещают.
– У него, кажется, полно причин беспокоиться о твоей заднице, – со знанием дела соглашается Саймон. – Бедняга Бен знаком с тобой – сколько? Пятнадцать лет? Удивительно, что он еще не поседел с таким-то компаньоном.