На основании ранее полученной информации от Крылова Тутолмин донес генералу Скобелеву: «Табора 3 прибыло ночью из Плевны в Ловчу; теперь, вероятно, их отсылают обратно».
Как выяснилось позднее, колонна аскеров, идущая к Плевне, была значительно больше той, которую видели ночью. Теперь осетинские всадники насчитали 5 таборов пехоты, 6 орудий и 3–4 сотни конницы. Возникал вопрос: отступление это или демонстрация?
Командир Донского казачьего полка, временно входящего в отряд Скобелева, полковник Орлов разгадал, в чем тут дело. Движение сильной турецкой колонны на запад таило в себе сложный и далеко идущий план начальника ловчинского гарнизона Махмеда-Али-паши.
Кавказская бригада не раз трепала этот гарнизон, захватывала знамена и пленных. Ловча находилась в постоянной опасности от удара русских войск, стоящих за спиной казаков и осетинских всадников. Между тем, этот лагерь был единственной «промежуточной» базой для нападения плевненской группировки на Шипку с северо-запада. Для командующего армией Плевны Османа-паши было чрезвычайно важным захватить передовую позицию кавказцев в районе Омаркиоя.
Полковник Орлов писал Скобелеву: «Движение неприятеля не похоже на отступление…» Это было видно и по отсутствию тяжестей и громоздких обозов у турок. Дальновидный офицер сообщал далее, что турки хотят отвлечь основные силы Скобелева на запад и нанести удар по ослабленной центральной позиции русских, расположенной к северу от Ловчи. По-видимому, Махмед-паша, выполняя приказ своего командующего Османа, хитрого и прозорливого генерала, оставил на скрытом месте сильный резерв, а незначительную часть войск направил на запад, соединив ее с присланной ночью колонной, чтобы создать видимость отхода всего гарнизона Ловчи в Плевну. Но полковник Орлов разгадал его уловку. Маскарад был неполным — тяжестей и обозов не было.
«Это демонстрация, — писал в донесении Орлов, — вызвать наши силы на наш правый фланг, а затем атаковать центральную позицию… Если они пойдут вперед, я с двумя сотнями пойду на подкрепление Тутолмина».
Около 11 часов утра 27 июля командир Кавказской бригады получил записку: «Будь осторожен, чтобы не нарваться на пехоту, которой более 10 рот и два орудия. В лесу есть стрелки и кавалерия. Орлов».
Находясь на высотах правого берега Осмы, Орлов своим «донским орлиным взглядом» бдительно следил за турками и высказывал вполне обоснованные предположения о том, что они «темнят игру».
Тутолмин принял необходимые меры: на угрожаемом участке оставил кубанский полк.
Удар по неприятельской колонне требовал участия в деле нескольких пехотных полков 4-го армейского корпуса. Но престарелый и инертный генерал Крылов не выказывал к этому рвения. Скажем кстати, что начальники корпусов Ериденер и Крылов больше всего заботились о безопасности императорской ставки, а не о разгроме Плевненской группы низамов. Они держали многотысячное войско для усиленной охраны царя и великого князя Николая с его никудышним штабом.