Но я не хочу, чтобы между мною и Олегом кто-то стоял, ни эта мерзкая азиатка, ни Ян Беккер с его противоестественным обожествлением командира. Полковник должен принадлежать только мне. Если не в этой жизни, то в другой. Ведь есть альтернативные миры. И мы могли быть там вместе. И быть счастливы.
От мыслей отвлёк очередной пирует, который сделал Ян. Заложил так круто разворот, что я чуть не задохнулась от перегрузки. Мы мчались к лагерю. А я вспомнила, что Беккер отдал приказ уничтожить жабу. И я всматривалась с нетерпением в экран, чтобы увидеть очередное шоу.
Из космоса абсолютно вертикально падал космолёт. Прямо на трёхглазого монстра, что не позволял нам разделаться с лагерем. Вырвался ослепительный мощный луч, вонзился прямо по центру в бесформенное бугристое месиво.
Внезапно нутро твари раскрылось, как глубокий колодец. С грозным гудением из него вырвался вихрь, заплясал, поднимаясь к небу, расширяясь на конце, как у джазовой трубы. И космолёт Ганса исчез в этом смертельном торнадо.
Наш космолёт подхватило, завертело как песчинку в бурном потоке. Меня стало швырять в борта, потолок кабины, как котёнка. Привязные ремни больно врезались в тело, начали душить. Я слышала вопль Яна, который пытался справиться с управлением. Но огромный летальный аппарат стал игрушкой стихии, и мы были бессильны что-либо сделать.
Страшный треск и скрежет прошёлся по фюзеляжу, космолёт перемалывало, как в мясорубке. Последнее, что я услышала, был крик Яна:
Катапультируйся! Эва! Спасайся!
Мизэки Сакураи
— Ну что скажешь? — Адам, стоявший за моей спиной, мягко сжал мне плечо.
Я ещё раз вгляделась в окружавший меня с трёх сторон дугообразный экран с высвеченными формулами. Они ложились на канву, как иероглифы, написанные чернилами на шёлке. Их красотой можно было наслаждаться, как подводными пирамидами Йонагуни или скульптурами итибоку. Это непревзойдённое совершенство — один из признаков того, что теория абсолютно верна. Как бы мне хотелось работать вместе с гением, который мог создавать такие прекрасные вещи.
— Всё, то же самое, Адам, как и говорил Громов. Здесь только половина. Для нас бесполезная.
Я вздохнула и бросила взгляд на Тенингена, который увлечённо кидал дротики в трёхмерном тире — в густых зарослях бегали толпой огромные дикие звери всех форм и размеров, а этот обалдуй развлекался, метал в них копье. Ощутив мой взгляд, он оторвался от своего занятия, и криво ухмыльнулся.
— Во как смотрит, убить готова, — он хохотнул, но как-то не очень весело. — Злится.
— Ты, идиот, Тен. Зачем ты убил Громова?! Зачем?