Потоп спекулятивных работ и просто пустопорожней болтовни, заливающий сферу гуманитарных наук и особенно философии, публично признается многими профессионалами, работающими в этой области, и сопровождается призывами к внедрению в сферу гуманитарных наук методов естественных наук и в частности математики. При этом выясняется, что сделать это не так просто и можно копировать формально методы естественных наук и применять сколь угодно высокую математику в гуманитарной сфере и при этом все равно выдавать за науку откровенную халтуру. Ведь любую бредятину, не имеющую никакого отношения к действительности, можно нафаршировать математикой (и фаршируют, и делают на этом кандидатские и докторские диссертации, и доползают чуть ли не до академиков), но от этого она никакого отношения к действительности не приобретет. (На Западе все чаще звучат сегодня голоса, что последний кризис был спровоцирован именно применением математических моделей в банковской сфере).
В сфере естественных наук дела в этом отношении обстоят, конечно, лучше, чем в гуманитарной, но несравненно хуже, чем они обстояли в ней же во времена Ньютона и Максвелла. Об этом свидетельствует, в частности, само создание комиссии по борьбе с лженаукой. Если бы не ходили, в качестве научных, ложные теории, не было бы нужды в создании комиссии. Только вот комиссия сама по себе без наличия четких и объективных критериев, отделяющих науку от лженауки, ничего не может сделать. Мало того, такая комиссия может наносить вред науке, зачисляя новые подлинные и важные при том теории в лженаучные. О том, что такое не раз происходило, мы знаем из истории науки по тем случаям, когда долго считавшаяся ложной теория в конце концов признавалась. Такое имело место, например, с теорией, описывающей влияние гравитационных колебаний на различные процессы на Земле, зачинателем которой является Чижевский. А сколько было таких истинных теорий, которые будучи зачислены в ложные, были утрачены человечеством навсегда, можно только догадываться.
Почему же произошло и продолжает происходить это «сползание» науки? Оно произошло по двум причинам. Во-первых, потому что единый метод обоснования до сих пор не был представлен эксплицитно, а существовал лишь на уровне стереотипа мышления. А во-вторых, потому что наука по мере своего развития распространяется на области действительности все более сложные для изучения и формального описания. Для более простых задач ученым естественникам хватало владения единым методом обоснования на уровне стереотипа мышления. А чем задачи сложнее, тем менее достаточно такого владения и тем более наука погружается в состояние «химерности». Эту ситуацию может исправить только признание и распространение «писанного», т. е. эксплицитно представленного мной метода обоснования.