Если такое можно писать, публиковать и делать себе на этом научную карьеру в сфере естественных наук (и не в Тмутаракани, а в стольном городе Москве), то можно себе представить, что твориться в сфере гуманитарных наук, куда метод, выработанный естественными науками, и не вполне утвердившийся даже в них (как видно из примера с Юзвишиным) вообще не дошел.
«Господа докладчики! Попрошу выражаться не с точностью до наоборот» – так предварил начало одного философского семинара директор московского института философии В. Степин и это была отнюдь не шутка. А докладчики и после этого продолжили выражаться, именно, с этой точностью.
Да что говорить о гуманитарных науках, если существует класс наук, промежуточный между естественными и гуманитарными, например, биоэтика, валеология и т. п., которые создаются по такому рецепту. Захватывается какая-нибудь еще не захваченная ниша для исследования, придумывается звучное название. В лучшем случае, как скажем с биоэтикой, ниша представляет из себя действительно существующую и актуальную для исследования область, и название имеет смысл. В худшем, ниша – дутый пузырь и название не имеет даже смысла. Далее набрасывается куча ссылок из уже утвердившихся смежных (или кажущихся смежными) наук и цитаты из них, все это соединяется маловразумительным, но наукообразным текстом с употреблением модных научных терминов: оптимально, виртуально, дискурс и т. д., которых употребляющий не вполне понимает (или вполне не понимает) сам и получается «наука».
Эту картину можно было бы и дальше рисовать в цветах и красках, но нет смысла. Она и так более-менее известна тем, кто имеет отношение к науке. Не случайно премьер Украины Юлия Тимошенко в своей «тронной» речи (в период ее первого премьерства) заявила о намерении почистить украинскую науку от «шлака». Очень благое намерение. Действительно, жалко же немалых денежек, которые тратит государство на псевдо науку и псевдо ученых, принимая их за настоящих. Но еще более жалко тех потерь, которые несет общество из-за невозможности для настоящих ученых пробиться со своими результатами сквозь толстую кору «шлака».
Возьмем историю знаменитого Киевского Института Кибернетики, созданного великим Глушковым. Когда после периода запрета на кибернетику (заодно с генетикой), связанного с идеологическим идиотизмом, советское правительство увидело, в каком отставании оказалась страна в этой важной области, оно дало зеленый свет тем, кто способен был этот прорыв быстро закрыть. Таким оказался талантливый математик Глушков, который в годы запрета занимался математическим аппаратом кибернетики, но только опускал слово «кибернетика» в докладах и статьях и поэтому «сохранился». Но для закрытия прорыва одного Глушкова было недостаточно, нужен был институт. А из кого? Кадров же по кибернетике не готовили. И вот Глушков читает в киевском Доме Научно Технической Пропаганды блестящий цикл лекций по математическому аппарату кибернетики для вольнослушателей. С помощью этих курсов он за несколько месяцев создал коллектив вновь открытого Института Кибернетики. Это был небольшой коллектив. Но именно он создал Институту Кибернетики ту славу, которую его нынешние сотрудники пытаются незаслуженно эксплуатировать.