Спал генерал на жестком кожаном диване, без одеяла, простыни, и даже не пользовался подушкой. Когда друзья пытались уговорить его накрываться одеялом, Костенецкий резонно отвечал:
— Солдаты в походе разве на перине спят? Они дрыхнут на земле, завернувшись в шинель. Я тоже солдат. Вчерашней ночью и впрямь было несколько прохладно, от мороза деревья в саду трещали. Я и накинул на себя шинель. Милое дело, только запарился...
Питался генерал строго по солдатскому рациону. «Пища его была самая простая,— сообщает русский историк М. И. Пыляев,— борщ, каша и изрезанная говядина. Водки и пива не пил вовсе. Даже чаевничал без сахара».
А как он проводил военные учения! Об этом надо рассказать.
Едва солнце начинало светиться на горизонте, генерал приказывал трубачу играть тревогу. Офицерам указывал место и время, куда им следует прибыть с их подчиненными и пушками.
Сам же скоро-скоро вскакивал на коня и несся во весь дух к месту учений. А наездник он был удивительный! На коне перепрыгивал через глубокие овраги, где сам черт голову сломит. Даже мало кто из кавалеристов мог соперничать с генералом в ловкости и храбрости. Заметим, однако, что труднее всего приходилось коням, на которых скакал бравый генерал. Они нередко выходили из строя под его могучей фигурой.
Итак, прискакав первым к месту учебы, он быстро спешивался, догола раздевался и начинал кататься по росистой траве.
— Это моя суворовская утренняя ванна!— с гордостью объяснял Костенецкий. Когда батарея по тревоге поспевала на указанное ей место, генерал уже сидел в седле и начинал командовать...
Много ходило в то время рассказов о его необыкновенной физической силе: он разгибал подковы, сгибал серебряные рубли, перетаскивал на себе многопудовые пушки.
Забавный случай, о котором еще в прошлом веке много раз упоминали историки, произошел с генералом в один из его приездов в Киев. Его пригласили на бал. Как мы уже знаем, Костенецкий был хорош собою, весел, остроумен и в женском обществе пользовался неизменным успехом.
На сей раз дамы решили, пошутить над Костенецким. Едва он появился в зале, они на серебряном блюде поднесли ему искусно сделанную из камня грушу.
Генерал «раскусил» милую шутку. Он стал горячо благодарить:
— Ах, как вы любезны, сударыни! В чьем саду вырос столь чудесный плод? Сроду таких не видывал?
Продолжая добродушно улыбаться, генерал сжал в своей громадной ручище «грушу»... На глазах изумленной публики, с любопытством наблюдавшей за этой сценой, «груша» рассыпалась в прах.
— Простите,— лукаво произнес генерал,— груша хороша, но слишком для меня мягка.