‒ Чтобы не было неизвестности, молодые люди, вы должны приехать в мой полк. Поговорить с людьми. Восемьдесят процентов моих военнослужащих, это контрактники. И практически для всех Тарасовск является родным городом. Потом, я бы посоветовал вам поговорить с силовиками. Там та же история. То есть, мы все местные. Практически все. Я в том числе. И я понимаю проблему. Здесь не жлобская позиция, мол у меня отняли и разрушили бизнес и я в отместку поднимаю народ. Мои офицеры тоже понимают. Они видят, что происходит в городе, в стране. И нам это категорически не нравится. Это правда. Вот где-то так. Теперь я выпью свой сиротский кофе и послушаю вас.
Через неделю борьба сторонников Юльки с чиновниками Тарасовска вступила в острую фазу. Прокурор Семашко, видимо получивший гарантии высшего руководства, запросил таки в областном суде ордер на арест Юлии Грановской-Рябенко и даже предпринял попытку произвести этот арест. На задержание приехал лично, держался неплохо, одурманенный обещанным повышением с переводом в столицу.
Заблокировав охранника, дежурящего на воротах, Семашко с двадцатью вооружёнными спецназовцами ворвался во двор и на этом всё закончилось. После короткой, но очень жёсткой потасовки с ожидающими их людьми Филиппа, спецназовцы, закованные в наручники были складированы у беседки мордами в гранитные плиты, а сам Семашко, согнувшись пополам от коронного удара Вани Бандуры по печени, едва дошёл до садовой скамьи и тяжело сел, глядя испуганно на вышедшую из дома Юльку.
‒ Вы будете отвечать! ‒ пискнул он и поморщился от боли.
‒ Конечно буду, ‒ Юлька присела рядом и, прикрыв ладонью глаза, посмотрела на небо. ‒ Перед Творцом буду отвечать. Но никак не перед вами. Кстати, вы себя возомнили бессмертным? Афганцы же с вами говорили как-то. Не помогло с первого раза? ‒ она жестом подозвала Филиппа. ‒ Привези, пожалуйста, мэра, его сынка и судью Добробабу. Раз уж пошла такая пьянка.
‒ Что вы хотите делать? ‒ заёрзал на скамье Семашко. Зачем вы послали за мэром? Не думаю, что Андрей Маратович согласится приехать.
‒ Да вы что? ‒ нехорошо улыбнулась Юлька и показала взглядом на валяющихся на плитах спецназовцев, ‒ Он так крут? Или его сын наркоман? Я вам вот что, Роман Романович, скажу. Добрых людей гораздо больше, чем вы думаете. К примеру, я за полчаса до вашего налёта знала, что вы самолично решили сыграть Рэмбо в этой бездарной киношке. Добрые люди подсказали. А ещё у меня есть интересное видео с сынулей мэра, где он засасывает ноздрёй кокаиновые дорожки. Или, к примеру, видео с вами в банях Сергея Городничего, где вы сначала балуетесь в попку, а затем пересчитываете бабло, полученное от Саркисяна за закрытие дела по его племяннику, убившему на пешеходном переходе молодую маму и её ребёночка. И всё это добрые люди сделали. Вы хотели войну ‒ вы её получили. Всё справедливо, Роман Романович. Вы, зная, что я не виновна, отправили меня почти на пять лет в тюрьму. Добробаба тоже была в курсе, поскольку мэр нарезал ей семь соток на бывших садах под дачу. Вам печенек перепало, а я сидела. Но так получилось, что рядом все эти годы был дорогой мне человек, которого вы тупо убили.