‒ Найдём, Александр Юрьевич. Лицом светить не буду. Обещаю, ‒ Юлька шутя подала Климашонку руку. ‒ А вы тут за моим Юркой присмотрите. Устаёт сильно. Исхудал в щепку. Нельзя так надрываться. Он мне нужен.
‒ Не боись, дочка. Я его скоро в Москву откомандирую. Товарищ обещал пробить встречу со вторым лицом Роскосмоса. Поедет, проветрится. Смотришь и дело сдвинется. Пока они там в столице членами меряются, кто из них настоящий президент, мы тут, внизу, помаленьку раскачаем наш завод. Людям зарплата, мне прибыль. Выгорит с министерством, вагоны строить начнём вместо скотовозок. Чтобы как у людей.
В Праге, было сыро и холодно. На такси доехали до Вацлавской площади, поменяли в арабском обменнике доллары и уже после этого пошли устраиваться в забронированную гостиницу Radisson Blu Alcron на Степанской улице, в двух минутах ходьбы от знаменитого памятника Святому Вацлаву.
Номер показался Юльке царским. Большая светлая комната, огромная двуспальная кровать, ванная в кафеле печенькиного, как подумалось ей, цвета. Всё чистенько, всё блестит. Сравнивать, впрочем, было не с чем, поскольку из памяти можно было вытащить только узкую скрипучую кровать с продавленной панцирной сеткой в интернате и чуть получше в тюрьме…
Да, ещё была их с Юрой кровать. Пожалуй, лучшее место не земле, как казалось Юльке. Особенно, когда Юра засыпал первым и Юльке выпадала удача тихонько лежать, уткнувшись носом в его бок.
‒ Ничего, это не на долго, ‒ утешала она себя, глядя как вошедшие в её номер ребята тестируют микрофоны и авторегистраторы. ‒ Возможно, этот чёрт и не выдержит целый месяц. Да и работа, через два на третий, тоже не сильно утомит. И город нужно будет посмотреть. Исходить, истоптать, засмотреть до дыр, чтобы потом приехать сюда с Юркой, снять вот этот номер, пить кофе, смотреть на небо через вот это широкое окно и ни о чём не думать, кроме как о том чувстве, которое когда-то вырвало её из холодных лап смерти и которое теперь, изо дня в день согревает её сердце, позволяя надеяться на счастливое будущее. С ним. С единственным. С чувством, которое даже не любовь, а что-то гораздо, гораздо больше. Больше чем её жизнь.
Райковский прилетел через два дня. Чартерным рейсом в сопровождении двух постоянных охранниц, похожих скорее на парочку перекачанных питбулей, нежели на девушек. Забросив своё подтянутое тело на заднее сидение арендованного мерседеса, Николай достал дорогой Vertu, поколдовал с симкой, сменив её на чешскую и позвонил Мирону, бессменному организатору всех его оргий в Праге.