– Нашего администратора, Беллу Владимировну, – призналась Екатерина, – она такая… а у нас еще и сложная обстановка сложилась, переаттестация на носу.
– Понимаю, но в данном случае… ничего обещать не могу, – я развела руками.
– Хорошо, я все вам расскажу. Да, я была у Елизаветы в тот вечер, это правда. И то, что мы с ней ругались, тоже правда, – с трудом проговорила Расторгуева. – Но поверьте мне, пожалуйста, Татьяна Александровна, что я не убивала Лизу!
– А почему в таком случае вы мне стали говорить поначалу, что не было вас в тот вечер в квартире Городенчиковой? А на самом деле, как сейчас выяснилось, вы там были, причем почти перед самым убийством своей подруги.
– Да не могла я вам сразу об этом сказать! Вы бы тогда меня обвинили в том, что это я убила Лизу!
– Екатерина Борисовна, я никогда никого не обвиняю, предварительно не проверив и не выяснив все обстоятельства и факты. Ладно, давайте теперь рассказывайте, что произошло между вами и Городенчиковой. Кстати, это Елизавета Максимовна позвонила вам и попросила приехать к ней? Кто был инициатором этого позднего визита?
– Я, – опустив голову, тихо сказала Расторгуева.
– А зачем, позвольте спросить?
– Мне нужно было поговорить с ней, – ответила Екатерина.
– Что, разговор не терпел отлагательства? И надо было непременно встречаться в такое позднее время?
Екатерина промолчала, ничего не ответив.
– А затем вы начали драться, и в пылу борьбы вы по неосторожности убили Елизавету? – спросила я.
– Да вы что?! Что вы такое говорите?! Как вы можете бросать такое обвинение? Не убивала я ее, не убивала! Просто мы действительно крупно поругались, Лиза стала кричать: «уходи», потом толкнула меня, я налетела на какой-то торчавший штырь, даже и не знаю, откуда он там взялся, и поранила руку. Так Лиза, несмотря на то, что она видела, как я до крови разодрала руку, еще и пуговицу мне от блузки оторвала – так вцепилась в меня, когда выставляла из своей квартиры.
– А что было потом? Когда вы вышли из квартиры Елизаветы? – спросила я.
– Потом? – Екатерина пожала плечами. – Ничего. Я вышла на улицу и отправилась к себе домой.
– Ладно, – сказала я.
То, что я только что услышала от Расторгуевой, очень смахивает на правду. Ведь и Галина Матвеевна слышала, как Городенчикова кричала: «Уходи, уходи».