Ладно, как говорил мудрый Падла, безвыходных ситуаций не бывает, надо лишь выйти из плоскости обыденного восприятия. Я поднапрягся, отрешился от кулинарной стороны дела — и сообразил! Перерыв ящики стола, где были свалены с институтских времен милые сердцу безделушки, я в самый последний момент успел найти искомое. И уже заливался трелью дверной звонок, когда на дальний угол стола — чтоб не заметили сразу — я положил свою находку.
Ребята пришли все вместе: полысевший Борька, раздобревший до борькиных габаритов Юрка и совершенно не постаревший Мишка. Я пригласил всех к столу. И наш записной шутник Мишка, как и десять лет назад, войдя в комнату произнес любимую фразу Павла Дмитрича: «Я уже в аудитории, почему еще не все сели на свои места?».
Традиционно посмеявшись над этой шуткой, мы выпили по первой за встречу. И тут Юрка, сидевший ближе всех к моему сюрпризу, обнаружил его.
— Блин, Петька, ты не забыл?! Смотрите, ребята, что он тут спрятал!
— Петька, чего ты тут жратвы наставил? — возмутился Мишка и деловито скомандовал: — Раздвигаем всё по углам.
— А листочек с ручкой найдется? — вмешался в общую суматоху Борька.
Да, надо признаться, что не были мы приличными студентами. Только к Лагутину и ходили на все лекции. А от других преподавателей сбегали, запирались в пустой аудитории и играли. Тогда многие считали себя очень умными из-за того, что увлекаются модными играми: «Поселенцами Катана», «Мексикой», «Мотыгой»… Но мы навсегда остались верны классике. И резались только в преф! Так что одна единственная колода карт в тридцать два листа спасла меня от позора. И даже больше — если бы моя жена не позвонила часов в одиннадцать, чтобы сказать, что останется у мамы, то мы бы так и проиграли всю ночь напролет!
А когда ребята с большой неохотой расходились по домам, то, прощаясь в прихожей, мы торжественно поклялись в будущем встречаться не реже раза в месяц.