Избранное (Ягодинцева) - страница 59

На первую страницу
И ты на берегу, и так проходят годы,
Тебя из тишины зовя по именам –
Покуда нет в тоске ни паруса, ни лодки,
И скользкого бревна не вынесет прибой,
И все слова пусты, и все надежды кротки,
И ты на берегу, и только Бог с тобой –
Покуда нет в тоске рассвета и заката,
Зелёный сумрак сна и каменная гладь,
Всё кажется: тебе какой-то смысл загадан,
И если ты его сумеешь отгадать –
Как посуху пойдёшь! И только Бог с тобою,
Когда из глубины, незримые почти,
Проступят как прожгут пучины под стопою
Диковинных существ холодные зрачки…

«Я помню столько иных созвездий!..»

Я помню столько иных созвездий!
Откуда память черпает тайны?
Прозрачными снами приходят вести –
Они отрывочны и случайны.
Как будто посланы на чужбину,
Усталыми путниками несомы –
А те перепутали половину,
Поскольку слова почти незнакомы…
Сколь ни выспрашивай – всё напрасно.
Их лица печальны, одежды пыльны…
Но я-то знаю примету братства:
Они там были.

«От прибоя тьмы до её истока…»

От прибоя тьмы до её истока
Лишь одна звезда – низко и далёко.
Горькое тепло опаляет губы.
Зеркало твердит: на тебе лица нет…
Тишина черна, словно плащ Гекубы –
Но одна звезда вдалеке мерцает.
Нежная сестра, ясная лампада,
Розовый огонь радости вечерней!
Лишь бы ты была, лишь бы не пропала
В пепле и золе мировых кочевий!
Страх преодолев, прянуть на колени,
Ветви протянуть и расправить листья,
Корни ощутить, а через мгновенье
Ветер налетит – всласть наговоримся.

«…Издали – как чужая…»

…Издали – как чужая –
Но до мельчайших трат
Я знаю тебя, я знаю,
Как будто прошла стократ
Парадом твоих безумий
В лохмотьях твоей парчи –
В те поры, когда Везувий
Возвысился в палачи
И в жажде не кровной мести,
Но права вершить закон
Облизывал соль созвездий
Пылающим языком…

«Лето ли? – блюдечко с молоком…»

Лето ли? – блюдечко с молоком…
Остро зацеплено коготком
Время – моток разноцветной пряжи.
Выйдешь по берегу босиком –
Волны на каменистом пляже
Выпьют жажду одним глотком.
Лето ли? Неуследимый вкус
Сонной травы, уводящей в шёпот:
Небо качается, небо копит
Дальней грозы неподъёмный груз,
По каменистым гребням влача,
Тяжко обрушивая в распадки…
Словно играет с тобою в прятки,
Радуясь и ворча.

«Чем эта горечь успокоится…»

Маме

Чем эта горечь успокоится –
И год прошёл, и век прошёл…
Травой, намоленной на Троицу,
В пустынной церкви устлан пол
И пахнет мятой и лавандою,
И, терпкой свежестью горя,
Стоит прозрачною лампадою
Сырой сквозняк у алтаря.
Земля сегодня – именинница,
Ни плугом тронуть, ни косой.
И лишь в молитве память вскинется
На незнакомый праздник свой:
Трава травой живём, не узнаны,
Удерживаемы едва
Зеленокровного родства
Следующая страница