– Если можно.
Он поднимается из-за стола, и я вслед за ним.
– Прошу сюда. Они у меня в спальне.
– Я уберу со стола и приготовлю вам кофе, – говорит моя спутница.
Мы подходим к двери спальни. Он включает свет и пропускает меня вперед.
– Это здесь.
На стенах развешаны самые разные инструменты. В основном, струнные: мандолины, гитары, виолончели, небольшие арфы. Старые, словно скелеты доисторических животных. Струны проржавели, полопались, где-то их просто недостает. В этом Городе их даже не на что заменить. Некоторые инструменты я вижу впервые. Вот деревянная доска, похожая на стиральную, вся утыкана металлическими ноготками в один ряд. Я беру ее в руки и пробую с ней что-нибудь сделать, но почти никакого звука не выходит. Рядом висит несколько маленьких барабанов. И какие-то деревянные палочки: что из них можно извлечь – непонятно. Есть трубка, похожая на фагот, в которую надо дуть с одного конца, – такая мудреная, что мне с нею явно не справиться.
Пока я разглядываю инструменты, Смотритель присаживается на кровать. Покрывало и подушка очень свежие, постель аккуратно застелена.
– Нашли что-нибудь подходящее? – спрашивает он.
– Да как сказать… Все такое старое. Пробовать надо.
Он встает, подходит к двери, закрывает ее и возвращается. Окон в спальне нет, и потому шум ветра уже не мешает.
– Как вы думаете, зачем я все это собираю? – спрашивает Смотритель. – Никого в Городе они не нужны. Здесь никто не интересуется вещами. Конечно, самое необходимое есть у всех: кастрюли, ножи, одеяла, одежда… Выжить – и ладно. Больше им ничего не нужно. А я так не могу. Не знаю почему, но эти инструменты меня притягивают. Формой, изящной линией…
Он кладет одну руку на подушку, другую засовывает в карман.
– Поэтому, собственно, мне и нравится здесь, на станции, – продолжает он. – Все эти датчики, трансформаторы, турбина… Может, меня и направили сюда потому что во мне есть какая-то предрасположенность. А может, наоборот: пока я жил здесь один, у меня и появились такие склонности. Я здесь уже давно. Что со мной было раньше – совсем не помню. Вот и кажется иногда, что в Город я уже не вернусь. С таким настроем, как у меня, Город обратно не принимает…
Я снимаю со стены скрипку и перебираю оставшиеся две струны. Из-под пальцев вырываются сухие, короткие звуки.
– Откуда вы их берете? – спрашиваю я.
– О, из разных мест. Рассыльный приносит их мне отовсюду. Старые инструменты можно раскопать в кладовках и чуланах Жилых Домов. Большую часть пустили на дрова, и теперь уж совсем немного осталось. Я прошу Рассыльного, он их разыскивает и приносит. Сам-то я не знаю, как ими пользоваться, – да и учиться, в общем, не собираюсь. Мне достаточно просто смотреть на них и любоваться. Не понимаю их смысла, но и бесполезными не считаю. Часто прихожу сюда, сажусь и смотрю… Думаете, странно?