Однако ж этого хватило, чтобы Олаф вздрогнул, распахнул глаза, уставился на меня, несколько раз моргнул и радостно выдал:
— Жива!
Медленно моргнула, соглашаясь.
На его лице мигом поселилось беспокойство. Олаф подскочил, засуетился, затем склонился ко мне и тревожно поинтересовался:
— Дать отвар?
Снова моргнула.
Меня впервые поняли без слов абсолютно верно. Подтянули наверх, чтобы я смогла нормально глотать, прислонили к губам кружку и до последнего проследили, чтобы я выпила все, не захлебнувшись и не пролив ни капли.
Живительная прохладная влага исцеляющим потоком пронеслась по пищеводу, буквально на пару минут задержалась в желудке и отправилась дальше по организму. Практически сразу стало легче дышать, во рту пропала сухость, а сил хватило на улыбку, точнее, ее подобие, и благодарный кивок.
— Все в порядке?
Неопределенно поморщилась, и сразу же последовал следующий встревоженный вопрос:
— Как еще помочь?
Отрицательно качнула головой. Лучший помощник в моем случае — время.
Олаф немного поколебался, но через несколько секунд все же спросил еще:
— Мне побыть с тобой или оставить одну?
Тут уже заколебалась я. И вроде хочется остаться одной, чтобы никто не оказался свидетелем моей слабости, но в то же время как-то поздно об этом думать. С другой стороны — а вдруг у него дела, а тут я со своей беспомощностью?
В итоге я колебалась так долго, что викинг все решил за меня и вернулся в кровать. Аккуратно обнял, настолько деликатно, что аж в груди защемило, прижал к себе и тихо пробормотал мне в макушку:
— Такая большая девочка, а все за тебя решать надо. Нет-нет, я не в обиде. — Теплый фырк в волосы вызвал дрожь. — Зато наконец ощущаю себя мужиком. Знаешь — приятное чувство.
Эти простые признания вызвали новую волну умиления. Он был таким необычайно естественным, каким не был в первый день нашего знакомства. В тот раз на меня глядел пресыщенный жизнью и удовольствиями самец, размышляющий о том, завалить ли ему очередную самочку, или та сама рухнет к его ногам. Сейчас же меня обнимал мужчина. Самый обычный. Беспокоящийся, готовый прийти на помощь по первому зову и честно признающийся в своих чувствах и желаниях. Это было настолько нормально и при этом абсолютно непривычно, что чаша весов качнулась уже увереннее.
Невероятно…
Неужели требовалось стать слабой, чтобы понять, насколько глупо быть сильной, но одинокой? Но как же мои мечты о бессмертии? Прикусила губу от беспомощности, которую не испытывала с детских лет, и почувствовала, как по щеке скатилась слеза. Успела еще втайне порадоваться, что Олаф ее не видит, и тут же сама себя сглазила. Он словно что-то почувствовал и, обняв мою щеку ладонью, провел большим пальцем по коже. Замер, резко склонился, и в его глазах отразился ужас охвативших его предположений.