И всего в сантиметре от ступни в пол вонзилась пуля.
— Руки за голову! — прозвучала сердитая команда. — Следующая пуля войдет в ногу.
Нахмурилась. Этот голос… Он показался мне смутно знаком.
Торопливо копаясь в памяти, я потратила на идентификацию почти две минуты, за которые меня подняли, завели руки за спину и надели наручники. Развернули к себе лицом и…
— Здравствуйте, — улыбнулась я как можно радостнее в лицо бравого служителя порядка, оказавшегося не абы кем, а Бизоном. Но на этот раз трезвым и при погонах. — А я вас знаю.
С минуту мужчина недоверчиво всматривался в мое лицо, затем махнул своим коллегам, мол, разберется со мной сам, и только когда они вышли из комнаты и начали обследовать близлежащую территорию в поисках моих возможных сообщников, озадаченно проворчал:
— Я тоже. Айя, верно?
— Айя, — кивнула я, не прекращая улыбаться.
Всяко лучше, чем зло скалиться и поносить последними словами шутниц-норн. Это не полотно, это макраме какое-то!
— Так что ты тут делаешь, Айя? — хмыкнул Бизон с погонами лейтенанта, не торопясь снимать с меня наручники. Тут же грозно нахмурился, можно подумать, это могло помочь ему вытянуть из меня нужную информацию, и, явно подражая Олафу, с низким зловещим рычанием добавил: — Правду говори, а то не посмотрю на всякие знакомства — засажу на пятнадцать суток минимум.
Я могла бы без особых усилий не только обезоружить этого громилу, оказавшегося полицейским, но и, забрав его табельное оружие, невредимой уйти из клуба во тьму ночи, но это грозило последующими долгими разбирательствами и всевозможными проблемами. Поэтому я улыбнулась еще шире и честно призналась:
— Ищу следы преступления.
Густые брови Бизона недоверчиво сошлись на переносице, и меня смерили подозрительным взглядом. Тем временем его коллеги доложили, что следов присутствия иных лиц не обнаружено и можно ехать в отделение, оставляя только что прибывшую группу быстрого реагирования дожидаться хозяев. Лейтенант снова махнул, чтобы нам не мешали, а сам вынул из кармана телефон и, не сводя с меня задумчивого прищура, выдал:
— Знаешь, я тебе верю. Но отпущу лишь после того, как Олаф за тебя поручится. Лады?
— Боюсь, он временно не сможет этого сделать… — поморщилась я с досадой, прекрасно зная последствия перелома челюсти.
— Уже поругались? — со странной интонацией хмыкнул Бизон, листая телефонную книгу в поисках нужного номера.
— Скорее подрались, — вздохнула я, краем глаза отмечая, что на мобильном высвечивается уже пятый час утра.
Вряд ли Олаф будет рад столь раннему звонку. Это ведь не выходные, когда в клубе самый рабочий час, а ночь с понедельника на вторник. Все нормальные люди в это время спят. И уж точно не будут рады пробуждению и известию, что новая знакомая, еще не успевшая толком заслужить милость (сломанная челюсть не в счет), уже умудрилась попасть во внимание полиции. Повторно.